Человек для себя

Если плодотворная активность парализована, это ведет к неактивности и сверхактивности. Голод и принуждение никогда не бывают условиями плодотворной деятельности. И напротив, свобода, материальная обеспеченность и организация общества, в котором труд может быть полным смысла проявлением способностей человека, составляют факторы, способствующие проявлению естественного человеческого стремления плодотворно употребить свои силы. Плодотворная деятельность характеризуется ритмичной сменой активности и покоя. Плодотворный труд, любовь и мышление возможны, только если человек может, когда необходимо, оставаться в покое и наедине с самим собой. Возможность прислушаться к самому себе — это предпосылка возможности услышать других; быть в мире с самим собой — это необходимое условие взаимоотношений с другими людьми.

4) Ориентация в процессе социализации

Как отмечалось в начале данной главы, жизненный процесс предполагает два вида отношений с внешним миром — ассимиляцию и социализацию. Первая была подробно рассмотрена в данной главе [58], а о второй речь шла в "Бегстве от свободы", и потому я ограничусь здесь лишь кратким резюме.

Мы можем выделить следующие виды межличностных отношений: симбиотический союз, отстраненность-деструктивность; любовь.

В симбиотическом союзе человек соединен с другими, но утрачивает или никогда не обретает своей независимости; он убегает от опасности одиночества, становясь частью другого человека, "поглощаясь" этим человеком, или "поглощая" его сам. Первый случай описывается в клинической практике как мазохизм. Мазохизм — это попытка человека избавиться от своего индивидуального Я, убежать от свободы и обрести безопасность, привязывая себя к другому человеку. Формы, какие принимает такая зависимость, многочисленны. Она может рационализироваться, как жертва, долг или любовь, особенно когда система культуры узаконивает такой вид рационализации. Иногда мазохистские устремления так сильно конфликтуют с теми частями личности, которые устремляются к независимости и свободе, что последние воспринимаются как причиняющие боль и мучения.

Стремление поглотить других, садизм, активная форма симбиотической зависимости, выступает во всех видах рационализаций как любовь, сверхпокровительство, "оправданное" превосходство, "оправданная" месть и т. д.; она также выступает в соединении с сексуальными влечениями как сексуальный садизм. Все формы садистского побуждения восходят к стремлению обрести полное господство над другим человеком, "поглотить" его и сделать беспомощным объектом чужой воли. Полное господство над бессильным человеком — это сущность активного симбиотического союза. Человек, над которым властвуют, воспринимается и рассматривается как вещь для использования и эксплуатации, а не как человеческое существо, являющееся целью само по себе. Чем более эта жажда господства соединена с деструктивностью, тем более она жестока; но и благосклонное господство, часто выступающее под маской "любви", — это тоже проявление садизма. Хотя благосклонный садист хочет, чтоб его объект был богатым, сильным, преуспевающим, есть одна вещь, которой он всеми силами старается помешать: чтобы его объект стал свободным и независимым и, следовательно, перестал принадлежать садисту.

Бальзак в "Утраченных иллюзиях" дает поразительный пример благосклонного садиста. Он описывает взаимоотношения между юным Люсьеном и каторжником Ветреном, который выступает под личиной аббата. Вскоре после знакомства с молодым человеком, который только что пытался совершить самоубийство, аббат говорит: "Я подобрал тебя, я дал тебе жизнь, и ты принадлежишь мне, как творение принадлежит творцу, как — в сказках Востока — ифрит принадлежит духу, как тело принадлежит душе. Властной рукой я поведу тебя по пути к власти; и, тем не менее, я обещаю тебе жизнь, полную удовольствий, почестей, нескончаемых праздников. Ты никогда не будешь нуждаться в деньгах, ты будешь сверкать, ты будешь блистать; тогда как я, опустившись до низости покровительства, буду охранять здание твоего успеха. Я люблю власть ради власти! Я всегда буду наслаждаться твоими наслаждениями, хотя я должен буду отказаться от них. Итак, я и ты будем одним существом… Я хочу любить свое творение, создать его по образу и подобию своему, короче — любить его, как отец любит сына. Я буду мысленно разъезжать в твоем тильбюри, мой мальчик, буду радоваться твоим успехам у женщин, буду говорить: "Этот молодой красавец — я сам".