Человек для себя

Такое вырождение понятия сделалось возможным в результате замены объективного подхода к личному интересу ошибочным субъективным подходом. Личный интерес уже больше не выводился из природы человека и его потребностей; соответственно представление о том, что человек может заблуждаться насчет своих личных интересов, утратило силу и было заменено идеей, что то, что человек считает представляющим интересы его Я, то по необходимости и является его подлинным личным интересом.

Современная концепция личного интереса представляет собой странную смесь двух противоположных концепций: кальвиновской и лютеровской — с одной стороны, и концепции прогрессивных мыслителей, начиная со Спинозы. Кальвин и Лютер учили, что человек должен подавлять свои личные интересы и считать себя лишь орудием Божьего промысла. Прогрессивные мыслители, напротив, учили, что он должен быть лишь самоцелью, а не средством для неких трансцендентных ему целей. Случилось так, что человек воспринял содержание кальвинистской доктрины, отвергнув ее религиозную форму. Он сделался орудием — не Божьей воли, а экономической машины и государства. Он взял на себя роль орудия — но не Бога, а индустриального прогресса; он работал и копил деньги — но по существу не для наслаждения их тратой и не для наслаждения жизнью, а чтобы накоплять их, вкладывать в собственность, преуспевать. Монашеский аскетизм, как отметил Макс Вебер, был заменен аскетизмом внутреннего мира, где личное счастье и наслаждение не составляют больше реальных целей жизни. Но эта установка все более и более расходилась с установкой, выраженной в концепции Кальвина, и сближалась с установкой, выраженной прогрессивной концепцией личного интереса, учащей, что человек имеет право — и обязанность — сделать удовлетворение своих личных интересов высшей нормой жизни. В результате современный человек живет по принципу самоотречения, а мыслит с точки зрения личного интереса. Он считает, что действует в своих личных интересах, в то время как в действительности его первостепенным интересом являются деньги и успех; он не отдает себе отчета в том, что его самые важные человеческие возможности остаются нереализованными, и он утрачивает себя в процессе поисков того, что кажется ему наилучшим для него.

Вырождение смысла понятия личного интереса тесно связано с изменением концепции Я. В средние века человек ощущал себя необходимой частью социальной и религиозной общности, в причастности к которой он обретал свое Я, притом как индивид он все еще полностью не выделился из своей группы. С началом Нового времени, когда человек как индивид столкнулся с задачей восприятия себя независимым существом, встала проблема его идентичности. В восемнадцатом и девятнадцатом веках понятие Я все более и более сужалось; Я стало восприниматься как нечто определяемое собственностью, которой владеешь. Формула понятия Я — "я — то, что я думаю" сменилась формулой "я — то, что я имею", "я — то, чем я владею" [88].

За несколько последних поколений под все возрастающим влиянием рынка понятие Я изменило значение с "я — то, что я имею" на значение "я — то, чего от меня хотят" [89]. Человек, живущий при рыночной экономике, чувствует себя товаром. Он не един с собой, как продавец товара не един с тем, что он хочет продать. Конечно, он заинтересован в самом себе, непосредственно заинтересован в своем успехе на рынке, но "он" — и управляющий, и служащий, и продавец — является в то же время и товаром. Его личным интересом оказывается интерес к "себе", как к субъекту, которого он нанимает на службу "себе", как к товару, который должен иметь оптимальную цену на личностном рынке.

"Ошибочность личных интересов" у современного человека никогда не была описана лучше, чем в "Пер Гюнте" Ибсена. Пер Гюнт считает, что вся его жизнь посвящена удовлетворению интересов его Я. Он так представляет свое Я:

Да, гюнтское "я сам" есть легион

Желаний, и влечений, и страстей;

Есть море замыслов, порывов к цели

Потребностей… ну, словом, то чем я

Дышу, живу — таким, каков я есмь. [90]

В конце жизни он осознает, что обманывался; следуя принципу "личных интересов", он не сумел осознать, в чем состоят интересы его реального Я, и утратил само это Я, которое тщился сохранить. Ему сказано, что он никогда не был собой и потому ему предстоит отправиться в переплавку и с ним обойдутся как с сырьем. Он обнаруживает, что жил по принципу троллей: "Будь доволен собой", который противоположен человеческому принципу: "Будь самим собой". Он охвачен ужасом небытия, перед которым он, не имеющий своего Я, не может устоять, когда у него отобрано или подвергнуто сомнению все, чем он владел: псевдо-Я, успех, собственность. Он вынужден осознать, что, стараясь добыть все богатства мира, безостановочно гонясь за тем, что, казалось ему, было в его интересах, он утратил свою душу или, как я предпочел бы сказать, свое Я.