Человек-эхо

Малов. Вы хотите сказать, что я плохо выполнял свои обязанности?

Следователь. Что вы! Это вовсе не мое дело - давать вам оценку.

Малов. Ну да, пока все гладко - ты хорош, а случись что во всем виноват начальник. Думаете, я не вижу, куда вы клоните?

Следователь. Успокойтесь, ни в чем я вас не виню и никуда не клоню. С чего вы взяли?

Малов. Не надо, я не мальчик, не играйте со мной в кошки-мышки. Так и ждете, на чем бы подловить. Давайте прямо, рубить так рубить.

Следователь. Странный вы, однако... Но будь по-вашему, начнем рубить. Вы, Олег Викторович, как руководитель вверенного вам коллектива, допустили ряд ошибок...

Малов. Позвольте, позвольте...

Следователь. Причем элементарных, и потому их можно квалифицировать как грубейшие, повлиявшие на обстановку в лагере.

Малов. Примеры, доказательства?

Следователь. Будут, сейчас будут. Во-первых, с тем же Полосовым. Совершенно не зная человека, кто он, откуда, с какой целью внедрился в экспедицию...

Малов. Отдел кадров, его направил отдел кадров, у них спрашивайте.

Следователь. И спросим, не сомневайтесь, а вы отвечайте за свои действия. Даже когда он признался, что нанялся к вам, преследуя определенную цель, вы не удосужились...

Малов. Удосужился. Познакомьтесь с моим отчетом. Я вел индивидуальную работу с каждым, в том числе с Полосовым, с ним даже больше. Он приходил ко мне по пятницам, с семи до восьми. Каждый сотрудник знал свой день и час, расписание висело на доске объявлений. График соблюдался безукоснительно.

Следователь. Каждую пятницу?

Малов. Начиная с первой недели, хотя она была неполной. Полосов являлся без напоминаний, в назначенный срок. Другие, случалось, опаздывали, но он - ни разу. Был исключительно точен.

Следователь. Наверное, ничего страшного, если кто и опаздывал. Не на самолет же, не на поезд... Постойте, а в тот день, когда они с Уховым... Кажется, это было в пятницу?

Малов. Вы же сами знаете, что у нас тогда стряслось.

Следователь. Вот видите, а говорите, без ЧП...

22

Из дневника И. К. Монастырской

Малов ворчит: спать дома будете. Без замечаний не может. Я с ним в поле четвертый сезон, не меняется. Исповедует одну веру: Ordnung. Уверен, что без него мы все увязли бы в болоте анархии. От одних наставлений родить можно. Чего стоят его приказы! Ежедневно два-три, по всякому поводу, на все случаи жизни. Чихнул громко или в неположенном месте - приказ, все будут знать, где и как чихать. Увидел, что я ноги сбила, наставлением не ограничился. Нашел в своих запасниках инструкцию по уходу за ногами в походе, вывесил на всеобщее обозрение. Тут же пустил по кругу бегунок: распишись, что с инструкцией ознакомлен.

На доске объявлений среди прочих появился приказ:

тов. Полосов Валентин Андреевич зачислен и пр. Для Малова он - товарищ Полосов, для АСУ - бодрячок, для Ларисы - Валек. А для меня?

Что-то он стал меня слишком уж занимать, с утра в голове. Что же будет дальше? Ну, спасибо вам, Эдуард Павлович, подкинули вы мне заботенку.

Куда это они чуть свет? вероятно, на ледник. Это надолго. Не завидую Валентину. Я бы с АСУ и часа не выдержала.

Время обедать, их нет. Малов на взводе. Вообще-то мы редко садимся за стол в полном составе. Кому надо, уходят на целый день. Разумеется, по договоренности и с сухим пайком. Эти ушли без пайка, к двенадцати обещали вернуться. Сейчас пять второго. Малов достал карманные часы, положил перед собой, рядом с хлебницей. Накаляется, шипит, раз-другой промахнулся ложкой, подбородок в борще. Наши ухмыляются. Я смотрю то на Малова, то на его часы, и жуть берет: схватит он их вместо хлеба и сглотнет сгоряча, даже не заметит, потом искать будет.

Показался АСУ, один. Идет не торопится, посвистывает. В хорошем, значит, настроении. Дурная примета: ему хорошо, когда другим плохо. Малов вырос над столом, онемел. Заготовил, видимо, одни слова, а они оказались не к месту. Надо прежде выяснить, где Полосов.

АСУ улыбается нам улыбкой кота,, только что съевшего мышь. Проходит мимо, вначале к себе в палатку, потом мыть руки. Малов все высится над столом, только головой вертит: куда АСУ, туда и он.

АСУ сменил мелодию, засвистал выходной марш из "Аиды". Встречайте, мол, вашего пропавшего. Точно, показался Валентин. Вид не такой бодрый, как у АСУ, но тоже, можно понять, в настроении. Лицо красное, распаренное. Бедняжка взмок под ящиками.

Малов прячет, не успев проглотить, часы. "Опоздание - час десять. Чтобы в первый и последний раз. И по одному не ходить. Ушли двое - возвращаться в том же составе. Категорически". К вечеру, наверняка, появятся приказ и инструкция.

* * *

Лариса мучается какой-то тайной, ждет не дождется, когда уляжемся, чтобы вышептать. Тайны - только шепотом, в шепоте - всегда тайна. Я догадываюсь: опять что-то о Валентине. Он ходил к реке, таскал воду на кухню. Она перехватила на полпути, заговорила. У него вены на руках вздулись, пока решился поставить ведра. Откуда ему знать, что встреча с Ларисой короткой не бывает... Ну, давай выкладывай, что там у тебя, я слушаю.