Человек. Этюды

Афоризм торчит как репейник на обочине в неприличном месте, присматриваясь, к кому прицепиться, кому бы испортить приличный вид.

Благопристойность юркий ужик, иначе как проскользнешь меж уговорами непристойности.

Ученому зазорно зубрить таблицу умножения.

Лживость развлечение скуки.

Лень от избытка здоровья.

Праздность дар оптимизма.

Не плюй в колодец соседа, если поскупился на водопровод.

Для бездельника работа вечный праздник дурака.

Руки почесались о соседа, намедни заманившего курицу в свой курятник.

Вранье гнездится в противоречиях несамокритичной правды.

Истина – это сделка нечестности и честности, убедившихся, существование в чистом виде смерти подобно, если не принимать противоядие компромисса.

Увы, мысль одна на всех на разных языках.

Мысли как мыши гнездятся в потемках подсознания памяти.

Писатель мыслит цитатами из классиков душещипательной литературы.

Исповедальная проза сочинена классиками как ображез для персонификации

На безрыбье присматриваешься к бифштексу.

Скромность – курица мокрая среди бравых петухов.

Птицы их полет сплошное изящество беспечности, Боже мой, как же они похожи на мечту мою… Но как подумаешь, что над ними царствует стервятники…

Остроумие чесотка языка, раздражающая ум однообразием театральных приемов балагура.

Язык так плохо привязан к уму, что опасаешься за свое здравомыслие, что болтается на суку при первом восхищении расфранченной пошлости.

Закон хронически больной мезантроп, его бесят здоровые жизнерадостные люди.

Закон – инквизиторский балахон на мозгах судьи, следящий за нами сквозь узкие его прорези.

Юмор с утра под хмельком.

Мысль мошенница, поймаешь ее на месте преступления и гадаешь, кто это? Чапек? Сервантес?Или Большая советская энциклопедия.

Увы, головушка моя коллекционирует, в основном, матерщину, чуть зазеваешься, так пошлет идиота, очумевшего от нахватанных в популярной литературе благоглупостей, что не догонишь, чтобы извиниться за горячность глупышки.

Петух бравый гусар на побывке в деревенском курятнике.

Бескорыстие врача, унижает нас, но не государство.

Никакие парламенты не защитят нас от себя, если мы заодно с власть имущими.

Политика – граната с выдернутой чекой, которую в ужасе перебрасывает депутат депутату, чтобы уцнлеть при власти самому.

Любовь – легкомысленнейший из предрассудков, как еще можно подвигнуть серьезных юношей принести себя в жертву своей серьезности.

Интеллигентность – медаль за образование, ученость орден за победу над образованностью.

Приемы афоризма пошлы, но попробуй скажи ему это в глаза – оплюет.

Артистизм афоризма в театре не прожил бы и дня, зазубривать мертвые тексты на вынос сонной пудлике? Лучше под поезд.

ПРИТЧА. Театр губит слово, эксплуатирует поверхностный его смысл траченый молью времен, консервирует изначально многозначный его смысл на уровне детства сознания публики, чей ум все еще заменяют бурливые чувства, прежде всего чувство капризный балаганной радости похлопать в ладоши, покричать бис пустословию комедиантов или облить грязью драматурга, слегка прикоснувшегося к шаблонам ума публики.