Человек— гармония— природа

Буржуазная политэкономия не поняла, что вместе с разделением труда «разделяется» (Энгельс) и сам человек, появляется «частичный индивид», который не способен предугадывать отдаленные последствия своей деятельности, поскольку ни природу, ни себя не осознает как целостность, что экологически особенно опасно в эпоху, когда деятельность человека становится все более масштабной и вызывает все более крупные отдаленные последствия.

Производитель, выполняющий какую-либо отдельную операцию, плохо представляет последствия целостного функционирования создаваемой технической системы и, стало быть, ее экологический эффект. В природе «все связано со всем», но это обстоятельство упускается из виду, когда отдельные фрагменты природы преобразуются в соответствии с частнособственническими интересами, что вызывает или, наоборот, вызывается разделением труда.

Разделение труда существует как «общественное воспроизводство особенной индивидуальности» (Маркс) и средство закабаления трудящихся. В капиталистическом обществе важнейшим является последнее. Разделение труда, доходящее до тейлоровской системы, ведет к разорванности человеческого бытия и, как следствие, упущению из вида целостности природы и человека. Классово-обусловленное разделение труда делает труд индивида все более частным, далеким от всеобщего. Противоречивость труда частичного, обособленного, достигает в системе товарно-денежного производства крайних форм обострения, и само это разделение труда перестает быть плодотворным, несмотря даже на тот факт, что, поскольку отдельные операции, выполняемые рабочими, становятся все более механическими, создаются условия для замены рабочего труда механизмами.

Следствием классово-антагонистического разделения труда является отчуждение человека от результата труда. Если продукт труда отчуждается, то и само производство становится деятельным отчуждением. А поскольку отношение человека к себе подобным определяет отношение к природе, ограниченное отношение людей друг к другу обусловливает их ограниченное отношение к природе. Отчужденный труд человека отчуждает от него природу, которую в процессе труда у него отбирают. Сама частная собственность есть причина и следствие такого труда, внешнего отношения рабочего к природе и самому себе. Как предмет отчужденного труда и частная собственность природа противостоит человеку, приобретая извращенную значимость. Человек и природа начинают выступать как две враждебные силы. Классово-обусловленное разделение труда, создавшее объективную основу господства товарно-денежного хозяйства, опредмечения природы и развития системы машин как адекватной формы капитала ведет к тому, что в современных условиях получило название экологического отчуждения.

Отрицательные последствия разделения труда (в частности, для развития личности) долгое время оставались в тени в буржуазном обществе и исследовались только в трудах утопистов. Теперь же оказалось, что в дополнение к тому, что закон разделения труда лежит в основе деления на классы, разделение труда имеет и отрицательные экологические последствия. Конечно, разделение труда привело к гигантскому росту производительных сил общества. Однако оно же способствовало и усилению общего давления на природу, причем не просто усилению, но искажению всех форм взаимодействия человека и природы.

Подчеркивая положительные стороны труда, которыми он действительно обладает как «положительная творческая деятельность», буржуазные политэкономы упускали из виду, что наемный труд (столь же антагонистический, как и рабский и барщинный) «еще не создал или лишился субъективных и объективных условий для того, чтобы он был самоосуществлением индивида»^{23} и что таковым может быть только труд всеобщий.

Для чего вообще человеку трудиться? К. Маркс отвечал на этот вопрос, что «сам труд, сама жизнедеятельность, сама производственная жизнь оказываются для человека лишь средством для удовлетворения одной его потребности, потребности в сохранении физического существования»^{24}. Но труд, отчужденный и частичный, ставит под вопрос само существование человека. При наемном труде опредмечивание выступает на деле как процесс отчуждения труда, и прекращается оно лишь «с устранением непосредственного характера живого труда как лишь единичного, с превращением деятельности индивидов в непосредственно всеобщую»^{25}.

Разработанная английской политэкономией трудовая теория стоимости фактически становилась апологией капитализма, если учесть, что труд ставился Смитом и Рикардо в зависимость почти исключительно от наличия капитала. В этом, собственно, причина ее успеха. Само по себе природное богатство объекта оказывалось чем-то уже несущественным для его стоимости, а вместе с тем падало и значение природы как таковой.