Человек и ноосфера

По мере изучения проблем экологии Человека во все большей степени мы начинаем понимать, что главные трудности связаны не с нашими возможностями понять и описать те ограничения, которые накладывает на наши действия биосфера, то есть законы природы. По мере развития знаний и последовательной реализации исследовательских программ мы сможем все более точно определять положение «Запретной черты». Значительно сложнее проблема изучения способности людей принять эти данные науки, подчинить свои действия, свою жизнь определенным канонам. Как сделать так, чтобы человечество приняло «нравственный императив»? Чтобы оно подчинило ему свою жизнь?

Так постепенно из-за горизонта начинает подниматься главная проблема современности — «проблема Человека». Она отнюдь не нова — это проблема проблем. О том, что такое Человек, о том, что представляет собой его личность, каковы его устремления, его идеалы, что значит счастье Человека, как обеспечить ему достойное будущее, — обо всем этом думали лучшие представители человечества. Этим мыслям посвятили в разное время свои жизни Вольфганг фон Гёте, Федор Достоевский, Лев Толстой. В пятидесятые годы нашего века вышла из печати замечательная книга Пьера Тейяр-де-Шардена «Феномен Человека» — плод многолетних размышлений о Человеке как венце эволюции земной жизни.

Сегодня «проблема Человека» перестает носить только философский или этический характер. Она приобретает огромное практическое значение, поскольку теперь идет речь о том, чтобы понять смысл «нравственного императива», его связь с «императивом экологическим» и сделать его, подобно традиционным принципам нравственности, достоянием человечества. А сделать это за обозримое время без опоры на научное понимание феномена Человека невозможно.

Как будет изучаться, а тем более решаться «проблема Человека», сказать сегодня очень трудно. Я думаю, что универсальных рецептов здесь нет и не будет. В поисках стратегий, имеющих своей целью создание и утверждение «нравственного императива», большую роль сыграют, вероятно, национальные традиции и личный опыт исследователей. И предложения могут разниться в самом существенном. Нас ожидают тяжелые дискуссии.

Сегодня «проблеме Человека» посвящены уже многочисленные работы. У меня в последние годы также создалось определенное представление о том, что должно явиться содержанием наших поисков и нашей активной деятельности по формированию основ новой нравственности. И я вижу, что оно в значительной степени определяется моим воспитанием на традициях русской классики XIX века — Гоголя, Достоевского, Толстого и, конечно, истории отечественной философской мысли, традиционно раскрывающей Человека в его единстве с Природой.

Мораль и нравственность — чаще всего они произносятся одновременно, иногда даже отождествляются. Так, например, в Философском словаре объяснение слова «нравственность» весьма лаконично: см. «мораль». В западноевропейских языках эти понятия вообще не различаются: они переводятся одним словом. Но в русском языке, как мне кажется, есть известные оттенки, различающие эти два понятия.

Нравственность — понятие, более широкое, относящееся прежде всего к общественному сознанию. Мораль ближе к личностному поведению человека. Это совокупность норм поведения, регламентируемых общественным сознанием — нравственностью. Не мне судить о точном определении этих понятий — это дело лингвистов и философов. Мне надо только, чтобы читатели знали, что я имею в виду, произнося те или иные слова.

Процесс становления нравственности и морали — это длительный эволюционный исторический процесс. Он связан со становлением и развитием общественных отношений и прежде всего с общественной трудовой деятельностью и обеспечением гомеостазиса своего рода, своего племени и народа.

С позиции специалистов в области информатики, важнейшей причиной появления принципов нравственности (а как следствие, и морали как нормы поведения) была необходимость в создании новой формы памяти. Об этом я уже рассказывал в первой части книги: без нравственности как общественного института не мог бы возникнуть механизм «Учитель». Он и реализовал эту память, без которой прогресс общественных форм организации неоантропов был бы невозможен.

Я уже говорил, что создание системы «Учитель» было равнозначно прекращению морфологического совершенствования человека как биологического вида, ибо такая система могла возникнуть только вместе с принципом «не убий!» — основой нравственности людей. Элементы «морали», как об этом я писал в предыдущих главах, существовали уже и у ряда высших животных. Но это еще не была нравственность, ибо у них еще не было общественного сознания. Это были лишь нормы поведения, обеспечивающие в определенных условиях благосостояние популяции, стада, семьи.