Человек из будущего

– Если бы мы выложили вам сразу все, это сказалось бы на вашем поведении там. А их спецы сразу бы все заметили. А так вы вели себя совершенно естественно… Аркадий Валентинович?

Мещерский кивнул.

– Да, вы правы, Антон Васильевич, время прерваться. Завтра-послезавтра, когда проанализируем сказанное вами, зададим еще несколько вопросов, но уже так, уточняющие. Поздравляю вас, Владимир Алексеевич, с удачно выполненным… нет, не заданием, это было, можно сказать, правительственное поручение…

Второй помощник Мещерского, майор Бронник Лаврентий Петрович, который не Павлович, а именно Петрович, уточнил, приятно улыбаясь:

– Даже просьба. Дескать, раз уж все равно едете в Штаты по делу, заодно расскажите там… точнее, проинформируйте и о выброшенной на поверхность атомной мине. Типа того. А так все прекрасно!

Мещерский проговорил с облегченным вздохом:

– Честно говоря, я тоже побаивался, что могут быть некоторые неприятности. Тьфу-тьфу, обошлось. А у нас, Владимир Алексеевич, для вас есть подарок.

Бондаренко вставил светским голосом:

– Не подумайте, что из-за удачно переданной просьбы! Его начали готовить, пока вы безмятежно… или мятежно спали в генеральской постели. Готовы взглянуть?

– И взглянуть, – ответил я, – и принять. Доставайте!

– Это не здесь, – ответил Бондаренко и посмотрел с ожиданием на Мещерского.

Мещерский взглянул на часы.

– У меня окно на полтора часа. Отвезу и покажу.

Глава 15

Он сам сел за руль, по дороге еще немного поговорили об Америке и ее роли международного жандарма. Мещерский не политик, хотя и политик тоже, трезво видит необходимость международной жандармерии.

– В современных условиях, – заметил он, – когда угрозы из дальних уголков планеты затрагивают уже не только тот уголок, как было раньше, но и весь мир, то и жандармерия должна быть всемирная.

– Должна бы, – сказал я на его сослагательное наклонение.

– Никто не согласится, – сказал он, тут же добавил: – Кроме некоторых стран. То ли продвинутых, то ли тупых, то ли в отчаянном положении.

– Которым жандарм нужен, чтобы решал их проблемы?

– Да. Хотя это не худший вариант. Решить их проблемы, если там межэтническая или клановая война, а затем установить полный контроль.

Я сказал осторожно:

– В любом случае контроль придется отдавать им.

Он взглянул с любопытством.

– Штатам?

– Да.

– Почему им?

В голосе не было неприятия, я ответил чуть свободнее:

– У них репутация.

– У нас тоже, – ответил он с иронией.

– Вот-вот, – сказал я, – из-за разницы в репутации. Они могут доказать, что будут смотреть только за безопасностью, а остальное им по фигу, вон Саудовскую Аравию до сих пор не трогают, хотя там и геев казнят, и женщинам свободы нет, и вообще дикое средневековье…

– А мы?

Я вздохнул.

– От нас во всех странах ждут, что всюду будем свергать режимы и устанавливать коммунизм.

– А как же то, – уточнил он, – что Россия сейчас становится оплотом консервативных ценностей?

– Во-первых, – ответил я, – это мнение только-только начинает укрепляться среди умных, а их везде мало, зато массовое сознание привычно видит в России все тот же Советский Союз…

– …что умело подогревается штатовской пропагандой.

– Точно, – сказал я.

– А во-вторых? – напомнил он.

– Во-вторых, – ответил я невесело, – мы и сами не уверены, что сможем справиться с ролью международного жандарма. Мы слишком молоды, энергия в нас бьет ключом, а это может привести к желанию исправить положение чуточку круче, чем позволяют обстоятельства. Мы слишком честны и справедливы, а Штаты похожи на полицейского, который, немолодой и толстый, знает человеческие слабости, иногда закрывает глаза на мелкие нарушения закона, для него важнее мир и покой на охраняемой им территории… словом, такому полицейскому доверяют больше.

Он вздохнул, круто повернул баранку, автомобиль въехал в нашу тихую улочку и, пробравшись между настолько аккуратно припаркованными автомобилями, словно и они служат в ГРУ, подкатил к зданию, где мы занимаем верхний этаж.

Мещерский время от времени загадочно улыбался, я не придал значения, мысленно просчитывая варианты модификации вирусов, которыми можно бы внедряться в клетки и с их помощью совершать нужные мне манипуляции с геномом, раз уж не существует такого ножа, чтобы самому и своими руками…

Мы поднялись на верхний этаж, в коридоре рабочие таскают тяжелые ящики и двигают мебель, Мещерский распахнул передо мной дверь в наш главный зал, что не зал, а так, просторная комната…

Я переступил порог и охнул.

– Ого!.. Когда же успели?

Мещерский скромно улыбнулся.

– Бисмарк сказал, в России медленно запрягают, но ездят быстро? Что делать, Россия после падения Советского Союза поднималась медленно… как считается, хотя на самом деле не для посторонних ушей.

– Я посвящен, – напомнил я.

– Потому так быстро и запрягли, – обронил он многозначительно.

Боковые стены исчезли, теперь это в самом деле громадный зал, где вся стена напротив в экранах от пола и потолка, причем это один экран, который легко разбивать на участки нужного размера.