Человек из дома напротив

Предположения у Илюшина были, не было доказательств, о чем он и сказал.

– Напрашивается версия, что родственник или близкий мстит за беднягу, ставшего жертвой нашей компании в две тысячи девятом. Он последовательно убил всех остальных, начиная с Эмиля, и потрудился замаскировать часть убийств под несчастные случаи. Полагаю, это было сделано для того, чтобы остальные не успели испугаться и разбежаться, следуя примеру Василия. Убедительно? – Макар кивнул и сам себе ответил: – Убедительно. Но совершенно не объясняет, отчего он сразу не расправился с Сафоновым. Тот не уезжал, и отыскать его было легче легкого. Почему именно сейчас? Если фотографии в подвале развесил этот же человек, что за псих напал на Елену Матусевич и на тебя? – Он покачал головой. – Нет, что-то здесь не сходится. Слишком много желающих найти Сафонова. И мы, и Анна Козлова, и неизвестный Балаклава… Мало похоже на совпадение. Что-то случилось…

– Я вот о чем подумал, – сказал Сергей. – Если Балаклава не заявился первым делом к сестре Сафонова, может, он не из родственников жертв? Те навели бы справки о семье Никиты.

– Если у них были такие возможности, – возразил Илюшин. – Родственники жертв, родственники жертв… – Он прошелся по комнате из угла в угол, щелкая пальцами. – Что-то мы упускаем.

– Уголовное дело мы упустили, – мрачно сказал Сергей.

– И что-то ещё…

Вернулась Маша, тихонько села в углу с блокнотом. Рисовала она последнее время всякие загогулины, носившие смешное название «дудлы», и из этих загогулин удивительным образом складывались то совы лупоглазые, то рыбы, то цветы. «Мне нравится, что каждый раз получается закольцованная история, – говорила Маша, показывая ему рисунки. – Летела сова, сорвала диковинный цветок, уронила в море, а из моря выросла звезда о десяти лучах, на каждом луче по солнцу, в каждом солнце по сове. Каждый раз история возвращается в одну и ту же точку». «В истории должен быть конфликт», – возражал Бабкин, помнивший уроки литературы. «Это у тебя с Илюшиным должен быть конфликт, иначе вам жизнь не в радость».

В их расследовании все листки были перепутаны. Не получалось истории, и даже картинки, похоже, они трактовали неверно.

– Допустим, взял Сафонов наркоту на реализацию, а деньги не отдал, – пробормотал Сергей. – Наш Балаклава никакой не родственник, а честный коммерсант, желающий вернуть свое. Допустим.

– А на Елену Матусевич как вышел твой коммерсант? – полюбопытствовал Макар.

Бабкин замялся.

– Проще простого, если у них были отношения, – подала голос Маша, не переставая водить ручкой по альбомному листу.

Бабкин с Илюшиным переглянулись.

– Балаклава пришел в коттедж Сафонова, нашел там свидетельства их связи и отправился к Елене, рассудив, что кому как не любовнице знать о том, где обретается Никита. Хорошая версия, непротиворечивая. – Илюшин встал и с неподдельным интересом заглянул в Машин рисунок. – У тебя там не зашифровано, где Сафонов?

– Или хотя бы участвовал ли он в убийствах, – дополнил Бабкин.

– У меня зашифрован только ловец снов. – Маша повернула альбом к Сергею. – Смотри, как красиво!

– То же самое мне хочется сказать о нашем деле. – Илюшин вернулся на табуретку. – Чувствуется в нем внутренняя красота, которая от нас ускользает. Я поговорю еще раз с Порошиной. Послушай, Серега…

Бабкин обернулся к нему.

– А этот студент, Еврашкин, не может быть тем, с кем ты дрался?

Сергей озадачился.

– Слишком костляв, слишком высок… Нет, это не он.

– Хорошая версия пропала, – с сожалением сказал Макар. – Это ведь он навел Козлову на мысль, что письма приходят не по почте.

Телефон задрожал и исполнил последние такты «В пещере горного короля», от которой все вздрогнули.

– Слушаю! – ответил Сергей. – Привет, Виктор Степанович. «Урюпин!» – одними губами сказал он Макару. – Идет потихоньку… Нет, пока не нашли, а что? – Брови у него полезли вверх. – Подожди-ка, повтори! Стой, запишу.

Он яростно захлопал по столу, и Маша подсунула ему альбом.

– Да. Записываю. Одно ножевое? Ага. Занятно. Это как-нибудь объяснили? Ясно… Спасибо, Витя, век буду твоим должником.

Бабкин отложил телефон и похлопал альбомом по коленке.

– Скажи, что это не Сафонова нашли с ножевым, – попросил Илюшин.

Маша вздрогнула и уронила карандаш.

– Спокойно! Все гораздо интереснее. Мы с тобой думали, Макар, что в две тысячи девятом пятерых прохожих зарезали в арках. Но Урюпин запоздало вспомнил, что с одной из жертв дело обстояло иначе. Мужчина был мертв до того, как его нашли в подворотне. Настоящая причина смерти, по словам Урюпина, – сердечный приступ.

– Пока не вижу ничего странного, – пожал плечами Илюшин. – Прохожий входит в арку, пугается студента с ножом, умирает от инфаркта. Парень делает то, что собирался, а экспертиза показывает…

Он замолчал, видя, что Бабкин качает головой.

– Смерть наступила за несколько часов до того, как в тело всадили лезвие. Урюпин помнит это совершенно точно: они много обсуждали между собой, зачем серийному убийце подкидывать труп. И это единственное тело, которое не было опознано.

– А вот это любопытно, – протянул Илюшин.