Человек из легенды

Недели две ходил Вадим на занятия белой вороной. Сшили ему по мерке полный комплект: вместо кирзовых— сапоги яловые с подковками, идет в строю вечером, искры из булыжника высекает; гимнастерка и шаровары в самый раз; шинель длинная, курсантская, грудь колоколом; сверху буденовка — настоящий командарм.

Правда, командарм этот первые дни ходил впроголодь. Но от зоркого глаза начальства ничего не ускользает— и утвердило оно Вадиму двойной паек.

Начал он, как и все, постигать военные науки: уставы, строевую и винтовку трехдюймовку — «никому не отдавай», как в песне поется. Одна беда — сначала к дисциплине не мог привыкнуть. Требования и все, что полагалось, конечно, выполнял. Лишь изредка, бывало, сцепится со старшиной. Тот не выдерживал жаркой схватки, бежал к политруку или к командиру. Те вызывали курсанта Фадеева и видели перед собой уравновешенного и вполне спокойного парня, и ничего в нем неукротимого, як жаловался старшина, не было. Получал внушение о 1'ажности дисциплины, и на этом все кончалось. Так было в первые два месяца, пока из Вадима «дурь вышибали».

На лекциях пришлось Фадееву слушать то, что он давно уже знал. И понял Вадим — напрасно тратит время Написал рапорт начальнику школы, чтобы разрешил сдать экзамены досрочно. Разрешили — сдал, перевели в старшую группу. .

Встретил как-то Вадим Бориса Кузнецова, знакомого куйбышевского пария — он к тому времени уже два года проучился. От Бориса узнал: кто сдаст в мае экзамены по мотору и самолету, будет допущен к полетам. Вадим снова написал рапорт. Дал ему начальник школы две недели на самостоятельную подготовку, видно, его самого заинтересовало, как это у напористого курсанта получится.

На экзаменах спрашивали Вадима, как ему казалось, тенденциозно, чтобы сбить с него самоуверенность. Курсанты изучали мотор и самолет четыре с половиной месяца, с инженерами. Сдавали экзамены, волновались. Тройка, четверка, тройка, четверка. Редко кто пять получал, не обошлось и без двоек. А тут захотел человек экстерном. Гоняли Вадима долго, но он ответил на самые трудные вопросы. Комиссия вывела ему по обоим предметам «отлично», но указала, что он зря отказывался от консультаций у инженеров.

На другой день командир эскадрильи приказал Фадееву выйти на полеты. Летать надо было сначала на У-2. Все группы оказались переполненными. Инструктор, к которому направили Вадима, выразил недовольство: «Вот вас в план не включили, я вас вывезу позже...» и тому подобное. Вадим сказал:

— Меня вывозить не нужно, я готов сразу сдать все зачеты по У-2.

Инструктор криво улыбнулся, но ничего не ответил.

Вскоре подозвал Фадеева командир звена и спросил, правда ли, что он хочет без вывозных сдать ему зачет.

— Да, — подтвердил Вадим.

— Садись в машину — узнаю, что ты за «летчик»,— сказал капитан с иронией.

Сели они в самолет. Командир звена дал задание, Вадим взлетел, строго себя контролируя, все четко выпол-

2* 19 нил и сел точно в ограничители на три точки. Капитан приказал:

— Еще сделай две посадки.

В свободную минуту.— А ну, залезай, братва, на мои плечи! — объявляет Вадим в курсантской курилке. — Кто удержится, всехунесу (1910 г.).

Фадеев выполнил задание, как и в первый раз. Капитан вылез из самолета.

— А ну, орел, сделай еще полетов пять, погляжу с земли на профиль посадки.

Взлетел. Сел отлично. Второй раз —тоже. Глянул — флажком машут: «заруливай». Зарулил.

— Идите к командиру звена, — сказал инструктор,— получите замечания.

Подошел к капитану.

__ Молодец! Летал отлично. Перевожу тебя на переходную машину.

Итак, на У-2 Фадеев успел сделать только пять полетов Перегнал Кузнецова Бориса. У него пятнадцать, у некоторых по шестьдесят полетов, а на переходную машину не переводят. И попал Вадим в первый отряд, в первое звено, в первую группу.

На переходном самолете Фадеев налетал минимальное число провозных и доложил командиру эскадрильи, что готов сдать на самостоятельный полет. Майор подумал и решил принять зачет.

На другой день, 14 июня 1940 года, Фадеев летал без инструктора и очень был рад этому. Ведь из восьмидесяти человек самостоятельно летали только семнадцать. И среди них он, Вадим Фадеев, а начал позже всех. Когда после посадки вылез из самолета, инструктор сделал обычные замечания, пожал ему руку и поздравил с самостоятельным вылетом. На старте как раз были командир отряда, комиссар эскадрильи, его помощник по комсомолу. Позвали Фадеева к себе, тоже пожали руку и поздравили. Комиссар похвалил и приказал курсанту написать для газеты «Контакт», как он в короткий срок обогнал своих коллег. После, на партсобрании, ставил комсорга звена Фадеева в пример.

В газете поместили о нем статью, целый подвал, и портрет. Озаглавили «Стальная воля».

Месяца через два «Контакт» написал о Фадееве в передовой статье: