Человек из очереди

Миссис Эверет он был вынужден признаться, что не удовлетворен расследованием, но не собирался оповещать об этом весь круг заинтересованных лиц, а сия независимая девица, как-никак, все-таки принадлежала к этому кругу. И тут мисс Динмонт наконец-то произнесла имя Ламонта.

— Он плохо выглядит, — задумчиво сказала она, явно имея в виду его физическое состояние. — Его будут наблюдать в тюрьме?

— Уж в этом можете не сомневаться.

— Они не станут применять к нему суровые меры? Имейте в виду: в его нынешнем состоянии ему этого не выдержать. Он либо серьезно заболеет, либо согласится со всеми обвинениями.

— Значит, вы в них не верите?

— Нет, не очень. Однако понимаю: мое неверие еще не говорит о том, что он этого не совершал. Просто хочу, чтобы его судили по справедливости.

Грант не преминул заметить, что там, в Карниннише, у нее не возникло сомнений в его виновности.

— Это правда. Но вы знаете обо всем деле гораздо больше моего. До вас я была знакома с ним всего три дня. Мне он понравился, но это еще не значит, что он не виновен. И потом, уж лучше казаться бессердечной, чем дурой.

Грант никак не отреагировал на столь неожиданное для него со стороны женщины замечание, и она повторила свой вопрос насчет сурового обращения с заключенными.

— Не беспокойтесь. У нас не Америка, — ответил Грант. — В любом случае он, как вы сами слышали, уже дал свои показания и навряд ли станет их менять.

— У него есть друзья?

— Только ваша тетушка, миссис Эверет.

— Кто будет оплачивать адвоката?

Грант объяснил, что в подобных случаях адвоката государство предоставляет бесплатно.

— Значит, адвокат будет не ахти какой. Это нечестно. Со стороны обвинения выступают знаменитости, а несчастным преступникам достаются те, кто похуже.

— Не волнуйтесь! Его будут судить со всей справедливостью. На процессах, связанных с убийством, больше всего терзают полицейских, — заметил с улыбкой Грант.

— Неужели никогда в течение всей вашей службы не бывало случая, когда полиция ошибалась?

— Бывало — и не однажды. Но это все были случаи, когда мы выходили не на того человека. Здесь это исключено.

— Понятно. Однако наверняка были и такие дела, где разрозненные, случайные улики образовывали некую, будто бы логичную цепь? И выглядели как подогнанные кусочки лоскутного одеяла?

В своих поисках истины она подобралась уже к тому месту, где, по правилам игры, говорится «жарко». Грант постарался разуверить ее, незаметно переменил тему разговора, но вскоре умолк. В голову ему пришла одна соблазнительная идея. Если он отправится в Истбурн один, то, как бы хитро ни обставлял он свою «случайную» встречу с миссис Рэтклиф, она может что-то заподозрить.

Иное дело — появись он с женщиной. Тогда само собою будет воспринято, что он просто приехал отдохнуть; он усыпит возможные подозрения на свой счет и застанет врасплох миссис Рэтклиф. А именно от внезапности зависел в данном случае весь успех эксперимента. Она не должна ни о чем догадаться заранее.

— Послушайте, — проговорил Грант. — У вас есть какие-нибудь определенные планы на вторую половину дня?

— Нет, а что?

— Вы совершили сегодня хоть один бескорыстный поступок?

— Нет. Как раз сегодня я руководствовалась исключительно эгоистическими интересами.

— Давайте это исправим. Поедемте со мной в Истбурн в качестве моей кузины и пробудьте ею до вечера. Ну как?

— Пожалуй, нет, — сказала она и, глядя ему прямо в глаза, спросила: — Что, опять выслеживаете какого-нибудь бедолагу?

— Не совсем. Хотя действительно намерен кое-что найти.

— Пожалуй, нет, — задумчиво повторила она. — Будь это простой розыгрыш — тут же согласилась бы. Но поскольку это может иметь серьезные последствия для незнакомого мне человека… Вы меня поняли?

— Послушайте, — с живостью отозвался Грант. — Я не имею права рассказывать, в чем дело, но ручаюсь, вы не пожалеете, если доверитесь мне и согласитесь поехать.

— А почему я должна верить вам на слово? — спросила девушка невинным голосом.

Инспектор почувствовал замешательство. Совсем недавно он с одобрением воспринял ее недоверие к рассказу Ламонта, но его обескуражило, когда она прибегла к той же логике в отношении его самого.

— Не знаю, — признался он. — Вероятно, полицейский способен на ложь, как и любой другой.

— И делают они это гораздо более беспардонно, чем любой другой, — сухо добавила девушка.

— Ладно. Предоставляю решать вам самой. Вы не пожалеете: могу в этом поклясться, если хотите. А что бы ни говорили про нашу бесцеремонность, к клятве полицейский относится достаточно серьезно.

Она рассмеялась и с ребяческим простодушием торжествующе воскликнула:

— Ага, наконец-то я вас достала! — Потом, немного помолчав, сказала: — Хорошо. Я поеду и с удовольствием буду играть роль вашей кузины. Мои взаправдашние родственники и вполовину не так красивы, как вы.

Явная насмешка, прозвучавшая в ее голосе, лишила Гранта удовольствия от самого комплимента.