Человек из паутины

- Меня надо было в больницу ложить, а не этого мудилу Доцента. Колька из 30-й квартиры поскреб ногтями трехсуточную щетину, покрывающую колючими островками подбородок и часть лица, отчего на беззащитного Карла полетели сухие крошки и волоконца кисловатого табака. Уворачиваясь от неприятных предметов, арахнид отскочил в сторону, Колька же продолжал с вызовом: - А то начитанного им подавай, ученого! Вот и получили начитанного. Лежит там на всем готовеньком, жрет от пуза, медсестер, извиняюсь... лапает и имеет полтинник в день. Плюс аванс. Плюс премия, когда из больницы выйдет. Конечно, это ему не на мусорном отвале работать. Там он вкалывал в говне по колено через сутки по пятнадцать часов. А здесь лежи себе, отдыхай. И чего же не отдыхать-то, когда в день тебе идет по полтиннику. Плюс аванс. Плюс премия, когда из больницы выйдет...

- Все, заткнись! Задолбал со своим полтинником, - зыркнула на него Калерия. - Сейчас надо не о полтинниках думать, а о том, как опередить эту девку, которая вместо Шамбордая Лапшицкого из Сибири приехала...

- Грохнуть, и все дела! - подал реплику арахнид Карл. - Нет человека, нет проблемы.

- Проблема есть, - сурово возразила Калерия. - Как выйти на Вепсаревича и Чувырлова - вот проблема. Вахтер Дроныч ушел в запой. Семенов на звонки не отвечает, молчит. Антимонову из районной администрации выперли со службы за взятки, так что больше в лечебницу никого запихнуть нельзя. Тяжелым взглядом она обвела присутствующих. - Короче, связь с ИНЕБОЛом пока потеряна. Я подчеркиваю - пока. - Она гневно посмотрела на арахнида. - А тут ты еще со своим "грохнем"... Может, эта сибирская визитерша единственный для нас шанс добраться до Вепсаревича. Грохнуть всегда успеется. Сперва нужно ее прощупать, может быть, попугать слегка. И все это нужно сделать оперативно.

- Прощупать можно, - ухмыльнулся Колька из 30-й квартиры. - Насчет прощупать - это мы запросто. Помню, как-то с Глюкозой мы гражданочку одну в садике за гастрономом прощупывали...

- Так. Пошли разговорчики. - Калерия хлопнула по столу ладонью, обрывая отвлекшегося от темы Кольку. - Я тебе за что гонорар плачу, за работу или за болтовню? Вот и думай не о глупостях, а о деле. Карл, - она повернулась к Карлу, - ты однажды рассказывал про какого-то бородатого паука из Первого медицинского, который на красную паутину молится. Может, он еще не совсем умом тронулся, и стоит дать ему поручение нанести революционный визит к соседям?

- Дать-то можно, а толку? - отмахнулся Карл безнадежно. - С его умом ходу ему до первых встреченных голубя или вороны. Хотя, в общем-то, почему не дать? Хуже от этого, во всяком случае, никому не будет.

- Насчет ума помолчал бы. Далеко ты со своим умом в прошлый раз дошел? До первой встреченной подошвы, и та в говне.

"Уж при Кольке могла бы и не вспоминать". Карл обиженно прикусил педипальпу, краснея не лицом, по-людски, а по-паучьи - брюшком и задом.

- Так что этот вариант проработай, - продолжала Калерия. - А тебе... посмотрела она на Кольку. - Ты возьмешь своих дружков-стеклотарщиков и будешь с ними опекать сибирячку.

- Опекать это пугать или щупать? - не усвоил задачу Колька.

- Опекать - это ходить за ней следом и наблюдать, с кем она встречается.

- Как же за ней ходить-то, когда ни я, ни кто из ребят ее в глаза ни разу не видели? Пойдешь, а потом окажется - не за той.

- Увидишь, и очень скоро. Сегодня она собирается наведаться к Ванечкиной мамаше. Когда она будет от нее выходить, пристроишься за ней следом. Важно выяснить, где эта сибирячка живет и не встречается ли она с кем-нибудь из институтского персонала.

- У него на лбу не написано, ну, у этого, с которым она встречается, что он работает в институте.

- Не написано - значит, спросишь. А не ответит - значит, спросишь еще раз. Твой Глюкоза с твоим Компотовым разве не знают, как с людьми разговаривать?

- Витя, что это, объясни, пожалуйста, ты же редактор книги. Вот, сейчас... - Николай Юрьевич, хозяин, директор и главный редактор "Фанта Мортале", вытащил из пачки листов один и прочитал подчеркнутую красным карандашом строчку: - "Пусть жизнь меня в землю втоптает". - Он поморщился и протянул листок собеседнику.

Тот взял его, повертел в руках, сощурил глаза, задумался.

- Да, - сказал он спустя мгновенье. - С грамотностью у Лобова туговато. Но зато он берет образностью.

- Слушай, дорогой, мне не важно, образностью он берет или чем. Мне нужно, чтобы было по-русски. Чтобы перед читателем потом не краснеть.

- Хорошо, Николай Юрьевич, я исправлю. Ага, пусть будет "вминает". Нормально? По-моему, ничего. Вы как? - Собеседник господина директора торопливо написал на листке корректорский значок и замену. - Да, Николай Юрьевич, я тут вашего редактора встретил. Вепсаревича Ивана Васильевича, ну, который на "Библиотеке шедевров".

- Как? - не понял Николай Юрьевич. - Вепсаревича? Где? Когда? - Лоб его покрылся испариной. - Не может быть, ты ошибся. Вепсаревич в больнице.

- Честное слово, видел. В одной компании вместе водку пили.