Человек из паутины

– Предлагаю? Это вы должны предлагать! – Николай Юрьевич отщелкнул рисунок пальцем и подвинул к себе другой. – Здесь, здесь и здесь! Это же тролли, а у них у всех морды, как у узников Бухенвальда. Кровожаднее надо, чтобы кровь с клыков капала, чтобы человечье мясо с когтей свисало. А принцесса? Где, спрашивается, вы такую принцессу видели? Глазки-щелочки, ножки-щепочки, ручки… тьфу, слов не хватает! Да из-за такой уродины ни один рыцарь меч пачкать не станет, сразу на хер пошлет. А этому вашему мудильяни, – Николай Юрьевич уже тряс над столом очередным художественным творением, – передайте, что мы издательство коммерческое. И своих «Бурлаков на Волге» он пусть в музей какой-нибудь предлагает, а не сюда.

Николай Юрьевич развернулся в кресле и печально посмотрел на худреда:

– Толик! Неужели в городе нет ни одного стоящего художника? Не может такого быть! Вон на Невском сколько их возле Катькиного сада толчется. Сходили б, поговорили, объяснили наши требования, задачи… – Он не закончил, в дверь опять заглянула Оленька. Вид у нее был какой-то взъерошенный, удивленный.

– Приехал! – сказала Оленька таинственным шепотом. – Только это не он. Это… она.

Глава 9 Спецред из Красноярска

– Как «она»? Какая «она»? А Лапшицкий? Мы дорогу кому оплачиваем? Лапшицкому! Ждали сюда кого? Лапшицкого! Так какого, спрашивается…

Договорить Николай Юрьевич не успел. Из-за худенького Оленькиного плеча, оттеснив секретаршу в сторону, показалось небольшое создание с оленьими стрельчатыми глазами и северными чертами лица. Волосы у нее были черные и волнами разметаны по плечам.

– Здравствуйте, – нежданная гостья твердым шагом обошла стол и протянула хозяину кабинета аккуратные пальчики в перстеньках. – Шамбордай Михайлович приехать не смог. Он… – Она вглянула на посетителей, остановилась взглядом на переводчике, затем внимательно посмотрела Николаю Юрьевичу на переносицу (вернее, так ему показалось: на переносицу. Куда она смотрела на самом деле, знала только она одна). – Он болеет, поэтому не приехал. Медсестра Лёля, его ученица. – И ладонь ее легкой лодочкой нырнула в главредовскую ручищу.

– То есть как это – медсестра Лёля? – опешил бедный Николай Юрьевич. Голос его сделался вдруг обиженным, как у школьника, опоздавшего на раздачу конфет. Еще бы! Ждали Лапшицкого, вместо него приезжает какая-то непонятная Лёля, которая, оказывается, к тому же не просто Лёля, а медсестра Лёля! Усраться можно! Она что, собирается Вепсаревича градусниками лечить? Или пирамидоном? Бред какой-то! Припереться сюда из Сибири, чтобы ставить Вепсаревичу градусники! Притом за мой счет.

– Кок-оол Медсестра Лёля Алдынхереловна, – как ни в чем не бывало сказала гостья («Час от часу не легче», – подумал про себя главный). – А вы – Николай Юрьевич, я вас сразу узнала. Шамбордай Михайлович мне много про вас рассказывал. Я ваши фотокарточки видела.

Посетители потянулись к двери. Лёля проводила их взглядом и с книжной полки за спиной Николая Юрьевича взяла первое, что легло ей в руку. Она раскрыла книгу на середине и медленно прочитала вслух:

– «Он поднял обернутый металлом конец своего артефакта». – Перелистнув десяток страниц, она зачитала из другого места: – «У тебя наверняка имеются дела более сложные, каковые в умелых руках твоего помощника перестанут быть таковыми». – Перелистала дальше: – «Одна нога у него была на каком-то отрезке жизни сломана». – Заглянув в выходные данные, она нашла фамилию переводчика. – Д.Стопорков, – произесла она тем же тоном, что и зачитывала строки из перевода.

– Значит, Шамбордай Михайлович заболел. – Мягким, неторопливым движением Николай Юрьевич взял у нее из рук книгу и вернул на место. – А вы, значит, его ученица. Медсестра… как вы сказали? Впрочем, не важно. Очень приятно. – Жестом он указал на кресло, в котором только что сидел переводчик. – Присаживайтесь, отдохните с дороги. А что Лапшицкий? Надеюсь, ничего страшного? Ольга Николаевна! – крикнул он в приемную через дверь. – Нам чаю! Или, может, вам кофе? – спохватившись, обратился он к гостье. Та кивнула. – Один чай, один кофе, – наказал он секретарше за дверью.

– …Вот такая у нас беда, – печально заключил Николай Юрьевич, осторожно прихлебывая из третьей по счету чашки.

Медсестра Лёля вертела на пальце перстень; маленькая зеленая змейка, запертая в капле стекла, следила за хозяином кабинета рубиновыми точками глаз. Непонятно отчего, но взгляд этот особенно смущал и тревожил господина главреда. Николай Юрьевич и так и этак пытался снять с себя его чары, железной логикой доказывал себе невозможность влияния на человеческий мозг дешевенькой стеклянной поделки, сосредотачивался на бюсте Дж. Р.Р.Толкина, изготовленном по заказу издательства скульптуром В.Аземшей. Но как «Титаник» глядел на айсберг, надвигающийся на него с холодной неумолимостью, так глаза его возвращались к перстню, и сердце наполнялось тревогой.