Человек из-под земли

— Это не было нужно, он давно уже знал миссис Килпатрик. Она была его учительницей, когда он жил у нас, — протерев очки, она вновь склонилась над фотографией. — Кто дал это объявление в газету?

— Стенли Броудхаст.

— Откуда он взял тысячу долларов награды? У него же цента за душой не было...

— У матери, во всяком случае, так он планировал.

— Понятно... — она подняла на меня глаза, в которых стояло прошлое. — Бедный маленький Стенли! До конца хотел понять, что происходило в охотничьем домике...

Интуиция этой женщины не переставала меня удивлять. Годы хлопот и защиты Фрица заострили ее ум необычайно. Я понимал, что она рассказывает мне все это не без умысла, словно престарелая Шахерезада, возводя стену из слов между мной и своим сыном. Я глянул на часы, было без четверти час.

— Вы должны идти? — быстро спросила миссис Сноу.

— Если бы я мог поговорить с Фредериком...

— Это невозможно. Я этого не позволю. Он всегда винит себя в том, чего не делал.

— Я буду иметь это в виду...

Она покачала головой.

— Вы не должны просить меня об этом. Я вам рассказала даже больше, чем вы узнали бы у Фредерика, — помолчав немного, она прибавила с раздражением:

— Спросите у меня, если вы хотите знать еще что-то!

— Только одно. Вы вспомнили о рождественской открытке, которую Марта Никерсон прислала Фредерику...

— Собственно, это не была рождественская открытка, обыкновенная почтовая карточка с поздравлением... — она поднялась. — Постараюсь найти ее, если это для вас так важно.

Она исчезла в дверях кухни, я слышал, как открылись и закрылись другие двери. Потом сквозь тонкие стены до меня долетел шум голосов, истерический — Фредерика и успокаивающий — его матери.

Через минуту миссис Сноу вернулась с открыткой в руке. На цветной фотографии был изображен фасад одноэтажного отеля с надписью: «Юкка Три Мотор Инн». На штемпеле значилось: «Петролеум-Сити, 22 декабря 1959г.». Текст был написан выцветшими зелеными чернилами:

"Дорогой Фриц!

Мы не виделись так давно! Что слышно в нашей старой доброй Санта-Терезе? У меня маленькая дочурка, она родилась под самое Рождество, 15 декабря, и весила почти три с половиной килограмма! Настоящая куколка, скажу тебе! Мы решили назвать ее Сьюзан. Я очень счастлива и надеюсь, что ты тоже счастлив. Передай мои наилучшие рождественские пожелания своей маме.

Марта (Никерсон) Крендалл".

Едва я окончил чтение, в кухне зазвонил телефон. Миссис Сноу подскочила, словно при звуке пожарной сирены, но прежде, чем поднять трубку, аккуратно прикрыла за собой дверь. Через минуту дверь снова распахнулась:

— Это вас. Мистер Килси, — заявила она, кривя губы, словно у этого имени был горький привкус.

Она отошла в сторону, пропуская меня, а потом застыла в дверном проеме, прислушиваясь. У Килси был встревоженный голос:

— Пилот береговой охраны выследил «Ариадну». Она села на мель в Заливе Дюн.

— А что с пассажирами?

— Дело темное, и выглядит все это не слишком розово. Судя по моим сведениям, прибой в любую минуту может разбить яхту.

— Обрисуйте точнее, где это?

— Сразу за национальным парком, чуть пониже. Вам знакомо это место?

— Да. Где вы находитесь? Я могу подхватить вас по дороге.

— К сожалению, в данный момент я не могу покидать город. Я вышел на один след в деле об убийстве Стенли Броудхаста. Да и район пожара я не должен оставлять...

— Какой след?

— Вчера в окрестностях видели этого вашего типа в парике. Он ехал в старом белом автомобиле по Дороге Грешников. Его видела студентка, гулявшая там незадолго до пожара.

— Она могла бы опознать его?

— Пока не знаю. Как раз еду поговорить с ней.

Килси повесил трубку. Отвернувшись от телефона, я заметил, что дверь в комнату Фрица приоткрыта. В щелке блестел его влажный глаз, словно глаз рыбы между подводных камней. Мать следила за ним, словно акула, из противоположных кухонных дверей.

— Как себя чувствуешь, Фриц? — спросил я.

— Отвратительно...

Он приоткрыл дверь пошире. В мятой пижаме он был больше похож на неаккуратного мальчишку, чем на взрослого мужчину.

— Возвращайся к себе и сиди тихо! — рявкнула на него мать.

Он покачал всклокоченной головой.

— Не хочу сидеть! Меня мучают видения!

— Какие видения, Фриц? — спросил я.

— Мистер Броудхаст в могиле...

— Это ты похоронил его?

Он кивнул и расплакался. Так он и стоял, кивая и заливаясь слезами, пока мать не встала между нами. Она всем своим маленьким весом налегла на его безвольное тело и втолкнула его обратно в комнату. Потом закрыла дверь, повернула в замке ключ и, держа его, словно оружие, повернулась ко мне.

— Я прошу вас выйти отсюда! Вы опять выбили его из равновесия!