Человек из Преисподней. Крысы Гексагона

Н-н-на! Я сгибаюсь пополам и падаю на колени, чувствуя в подвздошье тугой горячий узел и удар боли, стрельнувший куда-то в пах и к горлу.

– Блюет, сучонок, – деловито докладывают наверху.

– Встать!

– Я лучше тут посижу… – хриплю я.

Н-н-на! В этот раз прилетает в голову. Кажется, ногой – это наверняка рант у ботинок такой твердый… Гребаные упыри… Как же больн-о-о…

– Хватит, – говорит капо-два. – Ему еще говорить. Как он скажет, если ты ему челюсть сломаешь, дебил?

– Встать! – снова рявкает голос. Кажется, это младший капо седьмого. Я запомню тебя, урод…

С трудом, цепляясь за кровать, я встаю. Потому что надо встать. Буду лежать – сломают что-то серьезное, и тогда мне уже не участвовать в нашем деле.

– Дайте ему воды.

Кто-то сует мне флягу с водой. Я опускаюсь на кровать и осторожно прикладываюсь к горлышку. Губы болят, ломит и пухнет челюсть, требуха отбита и тянет блевать. Где же сучий Док?.. Ведь так и убить могут, пидоры!..

– Лис, тебе все равно не жить, – глядя на меня, говорит капо-два. – Ты думаешь, что-то значишь для своего отряда? Может, ты думаешь, что крысы начнут бунтовать из-за тебя? Нет. Всем похер. А мы быстро найдем тебе замену. Не сейчас – так завтра или послезавтра ты сдохнешь. И знаешь, почему?

Я собираюсь с силами, проталкиваю ком в горле и хриплю:

– Я убил вашего…

– Ты не убил нашего, – сплевывает капо-два. – Ты, конечно, типа крутой сукин сын – но мы тебе не верим. Ты сдохнешь, потому что все считают, что ты убил нашего… – это слово он выделяет интонацией. – Ты, сука, прямо знамя и флаг, на которые нужно равняться. Сам Лис, свернувший шею капо… А еще ты сдохнешь потому, что мы с Главглавом заебались объяснять Смотрящему – как и почему умерли капо-пять и главный докер. Мы, конечно, отбрехались кое-как – но пришлось поднапрячься и даже наказать кое-кого из своих. И за это, урод, ты нам тоже ответишь. Итак… У меня тот же вопрос: кто убил капо-пять?

– Я.

Мелкий капо замахивается – но капо-два тормозит его и снова поворачивается ко мне.

– Лис, мы же не идиоты. Рана на затылке у карлы – колотая. И глубокая. Как будто воткнули с размаху что-то очень острое и большое. Когда тебя запускали – ты был голяком, без ничего. Это раз, – черножопая тварюга начинает загибать пальцы. – Дальше. У второго карлана лицевая кость вбита внутрь и искрошена. Ты там кувалду, что ли, нашел? Нет. Это два. И три – это капо-пять, у которого сломана шея. Ты не обладаешь такой массой, чтоб завалить и сломать шею человеку, сильно крупнее тебя. Отсюда следует прежний вопрос: кто убил капо-пять?

– Я.

– Пидор… – капо-два явно теряет терпение и начинает немножечко шипеть и брызгать слюной. – Слушай сюда!.. – он говорит, все больше и больше заводясь и поднимая голос. – Мы пока не будем тебя убивать – рановато. Сначала тебе придется немного помучаться… Твою Ваську будут драть самые грязные ублюдки Гексагона! Самые зачуханые и конченые поднарные! Насквозь пропитанные болячками – такими, знаешь, от которых нос в череп проваливается! Ты пока лежишь – можешь поинтересоваться у Дока, сколько таких в Гексагоне! И твоя ненаглядная сестрица даже пискнуть не сможет! И знаешь, почему? Потому что рот у нее тоже будет занят! И вот только тогда, когда ты насладишься зрелищем – только тогда ты и начнешь умирать! И не думай, что твоя смерть будет быстрая и милосердная! Возможно, мы законопатим тебя в крепкий ящик, предварительно переломав руки и ноги, и оставим снаружи только твою тупую башку! Мы будем кормить тебя – но ящик будет закрыт, и ты будешь ходить под себя прямо в этот ящик! Ты будешь сидеть в нем и гнить в собственном говне, урод! Добавь сюда всяких червей и опарышей, которые начнут жрать заживо твои кишки – и представь все это удовольствие! А твою сестрицу будут продолжать драть у тебя на глазах! По очереди! Огромной толпой! И это будет последнее, что ты будешь видеть перед тем, как подохнуть! Ты понял меня? Ну и?! Кто убил капо-пять?!..  

Я молчу. Стою на подрагивающих ногах – и молчу. В том, что они могут сотворить все перечисленное, я не сомневаюсь. Эти твари нащупали мое больное место – и обязательно ткнут посильнее…

Но я не могу выдать Комбрига.

Я понимаю это сразу и хватаюсь за эту мысль, заставляю ее стать самой главной у меня в голове. Я не могу выдать Комбрига. Не могу позволить этим пидорасам узнать о нем. Не могу. Я закрываю глаза – я хочу в подробностях вспомнить лицо сестры. Запомнить его навсегда. Потому что при следующей встрече мне придется ее убить. Ради дела, ради пламени, что должно затопить Гексагон. Это Комбриг влияет на меня. Я чувствую. Разве смог бы я раньше решиться на такое?..

– Э, тело! Ты там заснул, что ли? – ухмыляется капо. Мне совершенно ясно, что он уже решил, что сломал меня. – Так ты не спи! Тут судьба твоя решается! Ну, так кто же убил нашего товарища?

Я закрываю глаза, глубоко вздыхаю – и смотрю на Васькино лицо. Я прощаюсь. Она умрет сразу, так и не поняв, что произошло. Есть такая точка сзади в основании черепа. Если воткнуть туда заточку – смерть наступит мгновенно.

– Я.