Человек из Преисподней. Крысы Гексагона

На Ваську косятся и ворчат – но рядом торчу я и братья-бугры, и это охолаживает многих: наша четверка всегда готова почесать кулаки о чужие хари.

Крысоволка отгоняют струей из пожарного шланга, держат на расстоянии, пока Пика лезет в клетку. Но как только он оказывается внутри – струя пропадает, и крысоволк атакует, метнувшись к длинному тощему номеру, как розово-серый мускулистый мяч. Пика отпрыгивает, отмахиваясь своей палкой, бьет крысоволка ногой. Вернее – думает, что бьет. Скотина, оказавшись умнее, скачет в сторону – и рвется в новую атаку. Но палка все же цепляет его бочину, пустив первую кровь.

Однако вторая оказывается за крысоволком – и она куда серьезнее. Хватанув за ляжку человека – и пропустив над собой свистнувшую палку – тварюга отскакивает в сторону. Пика воет в голос – а крысоволк атакует снова, умудряясь вгрызться в правую руку, повиснув на ней. А когти задних лап – мощных, мускулистых – полосуют ляжку, распуская штаны и мясо под тканью на полосы и добавляя обильной красноты.

– Обратите внимание! – Док, проявив интерес к кровопусканию на арене, поправляет очки указательным пальцем. – Здесь мы наблюдаем яркий пример самого настоящего охотничьего инстинкта! Точное попадание по артерии. Arteria profunda femoris на латыни, главный сосуд, питающий бедро. И очень скоро, дорогие мои, мы увидим агонию нашего храбреца…

Здесь он прав. Кровь хлыщет струей толщиной с мой мизинец – и Пика уже поплыл. Он все еще пытается что-то сделать – но сейчас напоминает перебравшего «Мертвяковки» алконавта. Обильный пот, потеря координации, суетливые движения… Ремень он так и не достал, зажать рукой рваную дыру не получается – и, оседая на пол, он все сильнее бледнеет и хватает ртом воздух. Крысоволк не лезет – кружит вокруг, втягивая запах крови, и неотрывно наблюдает за противником. Она умна, эта тварь. Зачем лезть на рожон, если жертва уже совсем скоро сдохнет?..

Пика роняет палку, откидывается на бетон – и крысоволк, рванувшись вперед, вгрызается ему в глотку. Хруст. Снова хруст. Немного хрипа и сочного бульканья… И конец.

– Против меня он выйти собирался… – усмехается капо-три. – А крысу прибить не смог. Позорище какое… Ну чё, бугорки, кто еще желает? А, организмы? Две недели на кону… Гузнышки сузились, яички жим-жим?..

Нора гудит. Нора смотрит на дохлого Пику, на крысоволка, сплошь в подсыхающей крови. Капо и карлы напряглись, чемпионы, сидящие отдельной кучкой, держатся со скучающим видом… Злость и кровь, смешать и взболтать – но потом не жаловаться, если рванет через край. Бугры тоже люди. Одного из наших только что прикончила крыса-переросток – а капо-три еще и провоцирует…

– Я выйду, – говорит вдруг Васька и сплевывает. – Две недели поваляться – кто откажется?

Я молчу. Я хотел бы ее остановить – но это же Васька. Да и палки – ее стихия.

– Надо же… – капо-три хмыкает. – Щас баба будет из-за вас, огрызков, подыхать. А ты чо молчишь, Лис?

– Я в нее верю, – огрызаюсь я.

– Эвон чего, – хохочет капо. – Ну-ну. Так ты идешь, мелкая?

Васька кивает, встает и начинает пробираться между сидящими зрителями. По дороге, нимало не смущаясь, она стягивает куртку-спецовку и майку-алкоголичку под ней и остается только в штанах и ботинках. Сиськи, провоцируя, нагло торчат вверх – и капо, сам того не замечая, облизывается. А Васька, оборачивая левую руку курткой, подходит к капо и сплевывает ему под ноги.

– Выиграю – так две недели отдыха и новая роба. Идет?

Переобуваться на лету в такой ситуации не с руки, и капо-три, понимая это, медленно кивает.

– Договорились, сучка…

Новую палку Ваське не дают – забери, типа того, оставшуюся от прежнего героя. Но крысоволка от тела все же отгоняют – вода бьет прямо в этот розовый клубок мускулов, швыряя его назад, а Васька юркает через отогнутый край сетки и успевает прокатиться по полу к мертвому Пике, чтобы подхватить палку. И я, замерев от напряжения, коротко выдыхаю – палка у нее в руках, и теперь Васька на коне.

Воду выключают – и крысоволк тут же атакует, рванувшись прямо на выставленную руку. Он хватает куртку своими зубищами – и в этот же момент Васька вбивает носок ботинка ему под брюхо. Крысоволк взвизгивает, отскакивая назад – и на отходе получает еще один удар, теперь уже палкой. Мутант снова визжит, поджимая лапу – и я вижу, что он уже вряд ли сможет прыгнуть снова. Вот так быстро, раз-два.

– Сустав сломала… – тянет восхищенно Смола. – Огонь девка…

Чернь ненавидяще смотрит на Ваську – понимаешь ли, какая-то прошмандовка посмела восхитить ейного ухажера Смолу! – и не видит, что я внимательно слежу за ней. А страсти-то накаляются… Слишком уж явно я читаю в ее взгляде жажду убийства. Что ж… Кто-то желает смерти мне и моим буграм и пытается претворить желание в жизнь – по той же аналогии Чернь вполне может попытаться претворить в жизнь свое… Довольно просто, обслуживая того же капо-три, – все мы знаем, что он неравнодушен к ее черным сисяндрам – шепнуть ему об охреневшей Василисе из Электроцеха. А дальше уже всякое может случиться…