Человек из пропавшей страны

Утром у нее подскочила температура до 40. Попросили у соседей машину, и отец Марата отвез Светлану домой. Дома ее отругала мать, но видя плачевное состояние дочери, достала всевозможные лечебные средства, и окружила материнской заботой. Эдуарда в доме не было. Напившись прошлой ночью, под утро он ушел в неизвестном направлении.

Глава 39. Горячий лоб

Страна отмечала новогодние праздники, но Роман Эрастович продолжал бурную деятельность. Банкеты с нужными людьми он считал работой, а Сафаров при этом катал на его машине чиновников и девочек по вызову, коих стало немерено, обеспечивал закусками и алкоголем из ресторана. Сафарова он отпустил только 4-го января, и тот отправился к родителям.

Его встретила припорошенная снегом и мусором деревня. В домах играла музыка. По дорогам бродили веселые компании. Народ продолжал гулять, потому что водка и повод были, а работы не было. Отец Марата, увидев припаркованный у дома черный ВАЗ 2108, наскоро оделся, вышел на улицу и крутился около машины, испытывая гордость за сына, а заодно и за себя. В те годы иметь “восьмерку”, особенно в поселке, считалось весьма престижным.

Когда сели за стол, мать первым делом рассказала про Свету Лавочкину, как та прибегала полураздетая 1-го числа. Марат призадумался. Потом еще поговорили о делах, о жизни и обо всем прочем, о чем говорят родители с детьми, но Марат будто отсутствовал. Закончив с ужином, он встал из-за стола и сказал:

– Поеду я к Светке, узнаю.

– Ну, давай, дело молодое, – одобрил отец.

– У вас что, это серьезно? – осторожно спросила мать.

Марат пожал плечами.

Родители Светланы встретили Сафарова без распростертых объятий. Отец еще не успел прийти в себя после сюрприза по имени Эдуард, а теперь перед ним стоял еще один "жених". Стоило отпустить дочь в чужой город, как повалили кавалеры, спасенья нет. Тяжелым обреченным взглядом смотрела на него мать Светланы.

– В больнице она. Поднялась температура, на “скорой” отвезли в район.

– На “скорой”? – переспросил Сафаров.

– Уж очень сильно простыла, охладилась. Побежала сломя голову. Куда, спрашивается, полетела? Не думает головой ведь. В такую метель! Раздетая! – она посмотрела на него так, словно он звал ее к себе и обязательно в таком виде.

Марат вышел из дома, сел в машину и поехал в районный поселок за пятьдесят километров. К тому времени окончательно стемнело. Дорогу местами замело, а трактористы чистить не выезжали – солярки нет. Машину затащило в сугроб. Сафаров попытался выехать, раскидывал снег ногами, да только промок. Машина крепко застряла. Мимо проезжал пустой автобус. Остановив его, Марат прицепил веревку, но как только автобус дернул, та сразу порвалась. Только с третьей попытки, связывая остатки веревки, машину удалось вытянуть на чистое место "в натяг". Вытряхнув из обуви снег, он поехал дальше, с тревогой следя за стрелкой уровня топлива, ведь впопыхах забыл заправиться.

Наконец он, мокрый и злой, добрался до больницы. Большое трехэтажное здание выделялось среди сельских домов и жило своей особенной жизнью. Круглосуточной. В окнах, лишенных штор, горел свет. Кое-где в кабинетах таинственно светились синие лампы. Сафаров отряхнулся от снега и вошел внутрь. Молоденькая санитарка на входе смутилась и спросила:

– А вы к кому?

– К Светке Лавочкиной. В какой палате?

Девушка натянуто улыбнулась и посмотрела списки на столе перед ней:

– В двадцать третьей, на втором этаже. К ней вообще-то нельзя.

Слово “вообще-то” прозвучало многозначительно. Сафаров даже потянулся к кошельку, но девушка продолжила:

– Вы родственник?

– Да, – быстро ответил он.

– Раздевайтесь здесь, одежду берите с собой, а то у нас воруют. Врача сейчас нет, придет утром, – сказала девушка.

– Можно остаться до утра? – спросил он.

Девушка невнятно улыбнулась.

– Ну, чисто теоретически, можно? – спросил он еще раз.

Ответа не последовало, и Сафаров поднялся по лестнице, прошел по коридору со страшно скрипучим полом, толкнул дверь и оказался в тесной палате.

Внутри горел тусклый свет и стояли две кровати. У окна лежала девушка с капельницей в руке. Глаза закрыты, черные волосы разбросаны по подушке, на щеках нездоровый румянец. Да, это была она, Светка, его боевая подруга, с которой он не виделся с выпускного вечера. Она приоткрыла глаза, показавшиеся ему необычайно темными, словно глубина земли смотрела на него. Ее пересохшие губы дрогнули улыбкой. Он сел на пустую кровать, стоящую рядом, и положил руку ей на лоб. Почувствовав прикосновение, она встрепенулась.

– Марат?! – произнесла она хриплым голосом, открыла глаза и не отрываясь смотрела на него. – Это ты? Я думала мне показалось. Ты приехал? Ты приехал ко мне?

В следующий миг из глаз потекли слезы, капая на разбросанные волосы, на подушку, оставляя большие мокрые пятна. Но она не замечала, а все смотрела на него, боясь моргнуть.

– Ты такая горячая, – сказал он. – Как себя чувствуешь?

– Хорошо, – ответила она.

– Зачем ты это сделала?

– Думала ты приехал.

– За тобой что, гнались?

– Типа того, – она улыбнулась и закашляла. Затем немного успокоилась от кашля и сказала: