Человек из прошлого

Инженеры-электрики — уважаемые люди в нашей республике. Я лично против них ничего не имею. Но когда кто-то убит неизвестно каким образом, но с помощью электрического тока, и когда в путанице допросов неожиданно выплывает некий инженер-электрик, согласитесь сами, что имеет смысл с ним встретиться, хотя бы на предмет консультации.

Не спеша одеваюсь, не переставая размышлять над проблемами использования электроэнергии, нахлобучиваю свою старую и верную шляпу, перекидываю через руку плащ, и вот — я снова в пути.

День, вопреки календарным данным, почти весенний. Люди прогуливаются. Дети — с воздушными шариками. Матери — с колясками. А преданный вам Петр Антонов — с совершенно ненужным плащом и несколькими непроверенными версиями в голове.

В сущности, давно уже пора снова взглянуть на эти версии. Не мысленно, поскольку мысленно я непрерывно прокручиваю их в уме, а в письменной форме, в соответствии с практикой авторов криминальных романов: маленький эпизод, потом герой на протяжении десяти страниц целиком излагает свою глубокомысленную версию либо самому себе, либо своему шефу; затем еще один маленький эпизод, и снова повторение той же версии, но с небольшими изменениями и дополнениями; затем третий эпизод — и третье изложение версии. И так далее, до самого конца романа. Таким образом, читатель может наглядно проследить за тем, как видоизменяются и оформляются версии, а автор имеет возможность создать толстый роман, в основе которого лежит история, которая заняла без повторения от силы страниц двадцать.

Конечно, в жизни все происходит несколько иначе, чем в романах, и вряд ли найдется такой бездельник и болтун, который беспрестанно пережевывает свою любимую версию, то и дело внося в нее мелкие уточнения. Вообще говоря, наша работа весьма напоминает проявление фотографий, если вы в этом разбираетесь. В ходе следствия на пустом белом листе твоего первоначального неведения начинают появляться определенные образы. Только процесс этот может протекать по-разному, в зависимости — так же, как и при фотографировании, — от величины экспозиции и от силы проявителя. Иногда изображение сразу появляется почти целиком и только кое-где недопроявлено. Иногда, наоборот, тут и там появляются отдельные детали, а целостный образ не складывается. А бывают случаи, когда вообще ничего не появляется, особенно если ты экспонировал бумагу с неэмульсированпой стороны.

В нашем случае целостный образ как будто уже очерчивается. Кто-то даже спросит: "Почему этот Антонов тянет резину, вместо того чтобы арестовать Танева?" Но это были бы совершенно неопытные фотолюбители, которые вынимают из ванночки недоброкачественные, недопроявленные снимки. Арестовать некую личность — еще совсем не значит добиться от нее признания.

И потом, как известно, сравнения всегда грешат неточностью. При проявлении снимка постепенное прояснение деталей не изменяет основного изображения в целом. А при "проявлении" преступления, к сожалению, бывает так, что обнаружившая себя самая пустячная деталь может свести к нулю всю проделанную тобой работу. Не знаю, понятно ли я говорю?

Итак, я иду по залитому солнцем бульвару и мысленно готовлюсь к исследованию детали под условным названием "Андреев". Какой-нибудь новичок на моем месте, вероятно, не чувствовал бы под собой ног от радости, представляя себе близкую развязку.

"Вы инженер-электрик, да?"

"Да", — виновато бормочет Андреев.

"Я из милиции. Надеюсь, это говорит вам о чем-то?.."

Андреев становится белым как полотно:

"Неужели?.."

"Вы угадали, — киваю. — Все раскрыто".

Какое-то мгновение Андреев стоит в оцепенении, потом начинает ломать руки и, обливаясь слезами, клянется, что больше никогда в жизни не будет так делать.

Вообще новичкам легко, во всяком случае, пока они действуют в уме. Что же касается меня, я почти уверен, что если убийца был настолько предусмотрителен, что замаскировал убийство под несчастный случай, он никогда не избрал бы такое оружие смерти, которое имело бы отношение к собственной его профессии… Впрочем…

Когда я вхожу в самый обычный жилой квартал, я неожиданно соображаю, что здесь живет моя тетка. Надо будет все же навестить когда-нибудь старушку. Доставить ей маленькую радость. Она сварит мне кофе. С примесью леблебии, поджаренного гороха, чтобы не было вредно для сердца. Даже, может быть, нальет рюмку коньяка. Двадцать граммов, не больше. Если больше, то для тетки это равносильно трагедии. Поболтаем о том о сем: о добродетелях покойного моего дяди, о цене на телятину. И вообще повеселимся. Но увы, в данный момент мне предстоит другой визит: "Инженер-электрик, да? Я к вам из милиции…"

Дом, который я ищу, оказывается в непосредственной близости от скверика. Голые черные ветви деревьев паподвижно застыли в синем небе. Трава, обманутая ошибками календаря, снова зазеленела. На скамейках тут и там пригрелись люди с газетами в руках. На аллейках играют дети. В такой светлый день и в такой спокойной декорации кажется просто невероятным, что есть еще на свете люди моей профессии.