Человек из прошлого

Отношения между Николаем Кондратьевым и Нинель Яковлевой завершились сразу после окончания Авиационного института. У Кондратьева начинался новый жизненный этап, где его ожидала интересная и престижная служба, в которой прежним привязанностям, включая Нинель, не оставалось места (к чему же нести в яркое будущее затертые, поистрепавшиеся вещи).

Произошло именно так, как и предполагал Валерий Федынцев: Нинель обратила наконец свое внимание на Валеру Федынцева, который оказался рядышком в качестве ее верного друга.

Вот так и получилось, что в конечном счете Федынцев своего добился: Нинель стала его женщиной. Как говорится, лучше поздно, чем никогда. К тридцати годам он сумел добиться немалого: защитил кандидатскую диссертацию, сделавшись кандидатом технических наук, получил ученое звание «доцент». Не за горами была защита докторской, над которой он усиленно работал, профессорская должность, что отнюдь не являлось для него пределом мечтаний…

Валера Федынцев ходил со всеми в походы без большого желания. Романтическая жилка, в отличие от того же Кондратьева и даже Бекетова, у него напрочь отсутствовала. Его не приводили в восторженное благоговение горьковатый дым костерка, уходящий в бездонное небо; скупой уют палатки, по утрам влажной от выпавшей росы; посиделки у костра, где велись нескончаемые разговоры о будущем; темное небо с редкими звездами, трудно различимыми из-за смыкающихся в вышине верхушек деревьев, и даже жестяная кружка с вином, пускаемая по кругу. Но что в походах ему было неинтересно и смертельно скучно, Валера не показывал вида. И когда пошли в поход на тихую речушку Свиягу во второй раз, именно он сумел поймать здоровенного сазана, которого хватило для еды на два дня. Валера прекрасно помнил взгляд Николая Кондратьева, когда вытащил на берег здоровенную трепыхающуюся рыбу. В этом взгляде сквозила неприкрытая зависть, что было для Валеры невероятно лестно.

— Повезло тебе, не каждый день здесь такие сазаны ловятся, — сказал тогда Кондратьев и отвел от него взгляд.

Валера благоразумно промолчал. Что ж, может, и впрямь повезло. Хотя людям, имеющим терпение и талант ожидания, везет чаще, нежели другим, обделенным упорством и выдержкой…

В этот же день, прогуливаясь по лесу, Федынцев случайно подслушал объяснение Кудряшова с Нинель. Затаившись за деревом, он слышал, как Василий Кудряшов горячо заверял Нинель, что никогда не отступится от нее и будет за нее бороться. Федынцев, до того времени стоявший замерев, невольно переступил с ноги на ногу, и вдруг под подошвами сапог предательски громко хрустнула сухая ветка. Нинель невольно посмотрела по сторонам, а когда Кудряшов закончил свой монолог, раздраженно поинтересовалась:

— Ты все сказал?

— А разве этого мало, — убито ответил Кудряшов.

После чего Нинель повернулась и, не оборачиваясь, пошла прочь. Растерянный и удрученный Кудряшов продолжал оставаться на месте, осознавая, что ничего уже не поправить и его отношения с Нинель остались в прошлом. Вскоре Василий ушел, скрывшись за частоколом разросшихся на берегу вязов. Выждав еще несколько минут, Федынцев покинул свое укрытие.

До самого вечера Кудряшов был незаметен — выглядел унылым, в основном молчал. Большую часть времени оставался в палатке, очевидно, переживал окончательный разрыв с Нинель. А потом вся компания сидела у вечернего костра и пила из жестяных походных кружек дешевое вино. Вася Кудряшов находился вместе со всеми, выпил кружку одним махом и поставил ее у костра. Подняв глаза на сидевшего рядом Федынцева, он уныло произнес:

— Это мой последний приезд сюда. И вообще, я больше не собираюсь иметь ничего общего с вашей компанией. Все кончено!

Федынцев неторопливо допил вино и громко заговорил, обращаясь к Николаю Кондратьеву:

— Тут заявление официальное делают. Ты слышал, Коля?

Николай сидел рядом с Нинель и, обняв ее за плечи, что-то негромко рассказывал. Происходящее вокруг их мало интересовало.

— Что именно? — глянул Кондратьев на захмелевшего Федынцева.

— Вася говорит, что больше с нами он не собирается иметь ничего общего, — изрек Федынцев.

— Получается, что он нас не любит? — пьяно спросил Бек и захохотал. — Это даже как-то обидно… Ты что, Вася, — посмотрел Бекетов на Кудряшова, — обидеть нас всех хочешь? Как же это мы будем без тебя?

— Тогда пусть дергает отсюда на хрен, — промолвил Николай Кондратьев и зло посмотрел на Кудряшова. — Мы никого не держим. Верно, Нинель? — глянул он на свою подружку.

Яковлева ничего не ответила и посмотрела в сторону, чтобы не встретиться взглядами ни с Кондратьевым, ни с Кудряшовым, ни еще с кем-либо, сидевшим у костра.

— Может, это тебе лучше сдернуть отсюда? — встал со своего места Кудряшов, уперев в Николая ненавистный взор.

— Чего-о? — тоже поднялся с места Кондратьев и двинулся навстречу Кудряшову, резко выдернув руку, за которую его пыталась удержать Нинель.

— Коля, не нужно!

— Это что, бунт на корабле? Что ты сказал? Повтори! — продолжал Кондратьев.