Человек из прошлого

— Иван Иванович Иванов, — охотно ответил человек в пиджачной паре и скривился в улыбке. Странное дело, но в этот самый момент он особенно напоминал Сергея Филиппова, игравшего капрала-скорохода в фильме «Золушка». Майор Щелкунов едва сдержался, чтобы не улыбнуться.

Задержанный, выдержав короткую паузу, предвосхищая следующий вопрос о месте проживания (что указывало на то, что допрос этот для «Иванова» не первый), продолжил:

— А живу я на улице Пушкина, дом Колотушкина, квартира Петрова, спросить Иванова…

Было понятно, что доверительного разговора не получится. Надлежало зайти с иной стороны, и Виталий Викторович хорошо понимал, с какой именно.

Уставившись, в свою очередь, на «Иванова» глаза в глаза, он предельно выразительно и громко, как исполнительные служащие докладывают начальству, произнес, четко выговаривая каждое слово:

— Тебе наверняка известно, что покушение на убийство согласно статье девятнадцатой Уголовного кодекса РСФСР наказывается «так же, как совершенное преступление». Думаешь, получишь свой червонец, и на зону, где тебя с твоей статьей примут как родного? Ошибаешься, гражданин Иванов. Твои действия будут классифицированы по статье пятьдесят восьмой части восьмой Уголовного кодекса как «совершение террористических актов, направленных против представителей советской власти и участие в выполнении таких актов хотя бы и лицами, не принадлежащими к контрреволюционной организации». А поскольку я являюсь представителем советской власти, ее исполнительного органа, то статья пятьдесят восьмая части восьмой — это аккурат для тебя! А за это, сам знаешь, высшая мера социальной защиты. Так что можешь молчать и дальше, мне все равно…

После произнесенных слов Виталий Викторович отвел от допрашиваемого взгляд и принялся демонстративно укладывать разложенные на столе бумаги в папку.

— Погодь, начальник, как так пятьдесят восьмая? — как-то мигом слетела спесь с «Иванова».

— А ты что думал? — остро кольнул взглядом человека в пиджачной паре майор милиции Щелкунов. — Никто тут цацкаться и рассусоливать с тобой не намерен…

— Но я лишь… это… исполнитель. Меня принудили! — сел уже по-правильному «Иванов», положив ладони на колени.

— За деньги — и принудили? — с большим недоверием спросил Виталий Викторович. — Такого не бывает.

— В общем, это, прижали меня крепко. За кадык взяли так цепко, что и не вздохнуть! Выхода не было, кроме как вас… исполнить, — тихо промолвил человек в пиджачной паре и с волнистыми волосами. Было хорошо видно, что обвинение в терроризме ему хуже пареной редьки. По такой «невеселой» статье можно схлопотать высшую меру, что никаким боком не входило в его планы…

— И кто? — уже по-деловому, без пафоса и сведенных к переносице бровей спросил начальник отдела по борьбе с бандитизмом.

— Что — кто? — сморгнул «Иванов».

— Я тебя спрашиваю, кто тебя за кадык держал? — испытующе посмотрел на человека в пиджачной паре Виталий Викторович.

— Я его не знаю, — последовал ответ.

— С тобой все понятно. Конечно же, «ты его не знаешь», — изрек майор Щелкунов и снова принялся собирать бумаги.

— Да погодьте же вы! — едва ли не взмолился «Иванов». — Век воли не видать, не знаю я его и допрежде не ухлил[33].

— А как же он тогда на тебя вышел? Этот человек, которого ты якобы не знаешь? — задал новый вопрос майор Щелкунов, не очень-то пока веря показаниям «Ивана Иванова», но собирать бумаги со стола перестал.

— Он ко мне в пивнушке на Калуге подсел. Надо, дескать, поговорить… — принялся рассказывать задержанный. — Я ему и говорю: «Ну, а чего не поговорить? Говори, самое время за пивком». В кармане у него плоская фляга сумасшедшей воды[34] имелась, плеснул он малость в кружку с пивом мне и себе. Заершил[35], в общем! Выпили, так хорошо… Он потом мне говорит, что человек один его сильно оскорбил. И он хочет за это с ним поквитаться. Но так, чтобы на него самого никто не подумал. «Как наказать, — спрашиваю, — покосать[36], налить, как богатому[37], или того, сложить, чтобы не поднялся[38]?» А он мне тихо так говорит: «Уж больно он меня сильно обидел. Организуй ему деревянный макинтош». Ну, думаю, не красноперый ли это ко мне подсел, на вшивость меня проверяет? Чтобы потом под белы рученьки меня — и прямиком в цугундер! Присмотрелся к нему повнимательнее — не похож вроде. И на провокатора не тянет, — у тех глаза и повадки шакальи. Насмотрелся на них! Я ему — а кого, мол, завалить-то надо? А он мне: «Майора мусорского одного…»

«Иван Иванович Иванов» перевел дыхание и искоса глянул на майора, чтобы определить, как тот относится к сказанному: заинтересованно или вполуха слушает. Выражение лица Виталия Викторовича оставалось бесстрастным, будто он не слушал собеседника вовсе, а сидел задумавшись, в одиночестве, уставившись в точку, только ему одному ведомую. Человек в пиджачной паре вздохнул и продолжил: