Человек из Скотланд-Ярда

– Гм! Да! Странно! Какой «след» он должен был найти, если, по вашим словам, следов не было? Или это ошибка?

– Нет, не было. Весь двор конюшни вымощен красной плиткой, и в последнее время у нас стояла такая странная сухая погода, что земля в окрестностях запеклась и стала такой же твердой, как кирпич. Слон не мог бы оставить на ней след, а тем более лошадь… Но как же нам быть?! Вместо того чтобы прояснить ситуацию, вы, по-моему, добавляете тьму во мрак и делаете ее более загадочной, чем раньше. Что же искал Фэрроу, если не преследовал конокрада?

– Может быть, он отправился по своим делам, майор, может быть, просто гулял, – загадочно сказал Клик. – Если бы ваша маленькая теория о его возвращении и обнаружении похищения Горянки Лэсси была чем-то приближенным к правде, я склонен думать, что мистер Том Фэрроу поднял бы тревогу, которую было бы слышно за полмили. А если бы он преследовал грабителей, он сделал бы это с хорошей ватагой помощников, запалив все фонари и факела, которые можно было найти в поместье.

– Вы правы! Конечно. Никогда об этом не думал. Мэри, а ты? Ведь сердцем и душой Фэрроу был связан с животным. Если бы он подумал, что с лошадью что-то случилось… Если бы он решил, что ее украли, то разошелся бы не на шутку. У меня голова идет кругом. Для него уйти без дела или шляться по болотам в такое время невероятно и противоестественно. Мистер Клик! Ради всего святого, что вы-то думаете?

– Ну, майор, – ответил Клик, – я ненавижу разрушать иллюзии и портить репутацию любого человека, но… Ну, ладно… Если господин Том Фэрроу появился в стойле после того, как кобыла была украдена, и пошел куда-то, не поднимая тревоги и никому не говоря ни слова, тогда, на мой взгляд, ваш драгоценный тренер не кто иной, как двуличный, лицемерный, бесчестный негодяй, который предал вас врагу и получил именно то, что заслужил, в качестве гонорара.

Майор Норкросс не ответил. Он просто поджал губы, пока они не превратились в тонкую белую полоску, и обернулся к жене с выражением боли и безнадежного недоумения несправедливо отруганного ребенка в глазах.

– Знаете, Сетон, то же предположил капитан Мактавиш, – отважилась сказать она, мягко и с сожалением. – А когда двое мужчин с высоким уровнем интеллекта…

Затем она вздохнула и позволила додумать окончание фразы.

– Слушай, Мэри, ты же не хочешь сказать, что я совершенно не разбираюсь в людях?

– Нет, дорогой. Но…

– «Но», говоришь! Разве тебе не понятно, что я знаю человека, когда говорю о нем? И если когда-либо на этой земле был честный парень… Посмотрите сюда, мистер Клик. Господи! Вы, может быть, разумный человек и все такое, но вам придется предъявить мне нечто более весомое, чем простое подозрение, прежде чем вы сможете заставить меня поверить в предательство Тома Фэрроу.

– Я не пытаюсь заставить вас поверить в это, майор. Я просто показываю вам, что, безусловно, было бы абсолютной правдой, если бы Том Фэрроу отправился на эту пустошь один, не подняв тревогу, когда обнаружил, что животное украдено. Но, мой дорогой, я склоняюсь к убеждению, что он никогда не выходил туда ни за кем, вообще.

– Тогда, черт побери, сэр, как вы объясните то, что он оказался там?

– Просто, майор, предположив, что он возвращался в аббатство в то время, когда встретил своего противника, имя которого нам неизвестно. Другими словами, он не только никогда не вернулся домой, после того как вы и ее светлость его видели, без четверти одиннадцать, но ему не позволили это сделать.

– Ого! Как-то слишком сложно! Это слишком туманно. Как вы это вообще себе представляете?

– Я не представляю. Я просто предлагаю два варианта, которые могут объяснить его присутствие на болотах. Один или другой из них является истинным. Если он вышел после похищения кобылы, то он негодяй и лжец. Если он невиновен, то был избит на обратном пути в свою обитель у стойла Горянки Лэсси.

– Но другое животное? Но Шоколадная Девица? Как она могла вернуться в конюшню? После нападения на Фэрроу она не могла найти дорогу одна – по крайней мере, если и могла, конечно, то не в том состоянии, в котором находилась на следующее утро. У нее не было сбруи. Ее седло было на его колышке. Она была в своем стойле – привязана, черт возьми, и дверь в стойло была закрыта и заперта; так что если случайно… Эй! Объясните! Зачем вы улыбаетесь так странно? Я не рассказал ничего смешного! Вы не верите, что я знаю, о чем говорю?

– Майор, я вовсе не смеюсь над вами. Я только что обнаружил, что четыре плюс четыре дают восемь, когда вы сложите их правильно; и улыбка – признак последующего удовлетворения… Последний вопрос, пожалуйста. Когда Фэрроу нашли лежащим без сознания на болоте?

– Где-то между шестью и семью часами. И что из того?..

– Ничего особенного. Кто его нашел? Капитан Мактавиш?

– Нет. Мэгги Макфарлэнд. Она возвращалась с дойки, когда… Э-э, полегче! Не смущайте меня вашей странной улыбкой. Это заставляет меня думать, что у вас в рукаве что-то есть.