Человек из Скотланд-Ярда

– Последний вопрос, ваша светлость, – сказал он. – Думаю, вы сказали, что Дженнифер убирал зал в то время, когда ваш пасынок вышел из дома; и, поскольку, по-видимому, вы бы не переутомляли такого искалеченного старика, как так получилось, что он продолжал работать в десять минут восьмого вечера? Уже поздно убирать зал, не так ли?

– Да, слишком поздно, – признала она. – Но в данном случае ничего не поделаешь. Газовщики, проводившие ремонт, провозились много дольше, чем мы надеялись, и поскольку Дженнифер не мог начать, пока они не закончили, он задержался с уборкой.

– Газовщики, а? Ого! Значит, у вас вчера в доме были эти парни?

– Да. В течение двух или трех дней в музыкальной комнате и в главном зале происходила неприятная утечка газа, и поскольку газовщикам пришлось использовать лестницы, чтобы добраться до места утечки, Дженнифер использовал возможность почистить люстры, и, конечно, он не мог начать убирать беспорядок, который устроили рабочие, пока они не закончили и не ушли. Но, мистер Клик! Они не могли иметь никакого отношения к делу, потому что они покинули дом по крайней мере за десять минут до того, как принесли Лестницу Света… Вот!.. Это дверь музыкальной комнаты, джентльмены. Входите, пожалуйста.

Приглашение было сразу же принято, и через полминуты Клик и мистер Нэрком оказались в прекрасной бело-золотой комнате под огромной сверкающей люстрой из серебра и хрусталя и смотрели на арочный стрельчатый вход, обрамленный сероватыми драпировками, ведущий в своего рода баронский зал, увешанный доспехами и гобеленами, и достаточно широкий, чтобы проехать на автобусе без опасности для его содержимого.

Из этого зала леди Лейк незамедлительно провела их к месту таинственного исчезновения ожерелья: через широкий короткий лестничный пролет с богато украшенной коврами лестницей, к квадратной площадке, а оттуда вел еще один и более длинный пролет, под прямым углом. Он выходил в коридор, по которому можно было пройти в будуар ее светлости.

– Именно здесь я стояла, мистер Клик, когда вспомнила об ожерелье и позвала Дженнифера, – объяснила она, сделав паузу на лестничной площадке у подножия последнего лестничного пролета, достаточно долгую, чтобы позволить ему заметить: через широкий поручень перил большой зал был хорошо виден внизу.

– Дженнифер стоял там, прямо под вами, возился с люстрой музыкальной комнаты, когда я позвала его. А теперь идите сюда, пожалуйста, и вы увидите, почему невозможно, чтобы кто-то вошел и покинул будуар во время моего краткого отсутствия, никем не замеченный.

Это оказалось и вправду так, потому что дверь будуара, которая была полностью отделена от остальной части комнат, занятых леди Лейк и ее мужем, была прямо напротив лестницы и хорошо видна с площадки у ее подножия.

Она открыла эту единственную дверь и позволила им увидеть, что единственным другим способом проникнуть в комнату был путь по большому нависающему эркеру. Но проходил он в добрых двадцати футах над поверхностью земли, и не было там ни лозы, ни дерева, а пространство под ним было таким пустым, что никто не смог бы незаметно притащить лестницу. Клик сразу увидел, что окно может быть исключено сразу же, как возможная точка входа.

Ничто иное о комнате не давало даже намека на личность похитителя. Все, что Клик видел, было именно тем, что можно было ожидать увидеть в таком месте при таких обстоятельствах, как эти.

На туалетном столике, заполненном изделиями из серебра и туалетными принадлежностями из хрусталя, лежал футляр, в котором когда-то находилось знаменитое ожерелье, широко открытый и пустой. Над спинкой стула – как будто его бросили туда под влиянием спешки и сильного волнения – висел халат из белого шелка, отделанный каскадами из богатого кружева, а на диване в дальнем конце комнаты обеденное платье из серого атласа было аккуратно расстелено, рядом с ним лежали серые шелковые чулки и серые атласные тапочки.

– Все точно так, как было, мистер Клик, в тот момент, когда ожерелье исчезло, – объяснила ее светлость, отметив, как его взгляд исследует комнату, скользя по поверхности всех вещей, но не останавливаясь ни на одной.

– Все как было, кроме этого халата.

– Разве его не было в комнате?

– Да, но он не висел на стуле; он был на мне. Я зашла, чтобы одеться к ужину, незадолго до того, как появился Генри, – действительно, я только что сняла свой уличный костюм и начала одеваться, когда он постучал в дверь и умолял меня позволить ему войти и поговорить.

– Ради бога, мам! – он так выразился, и поскольку поспешность, казалось, имела жизненно важное значение, я накинула халат и впустила его как можно быстрее. Потом, когда сэр Моусон вошел с замечательным ожерельем…

Она запнулась, потом в ужасе закричала.

– Мистер Клик! – воскликнула она. – Мистер Клик! Что вы делаете? В чем дело? Боже мой, Моусон, этот человек сошел с ума?