Человек из стали. Иосиф Джугашвили

Более актуальным для нас было бы продление территории на север – от Гагра в сторону Сочи. Тем более, что там были районы с исключительно грузинским населением. Однажды, провожая Молотова за рубеж, я завёл об этом разговор прямо в автомобиле. Мотивировал свои соображения тем, что мы превратим этот край в райский уголок, будут разбиты цитрусовые сады, чайные плантации.

Ответ Молотова был краток: «Думаю, что русские тоже смогут это сделать».

Я понял, что посягательства на территорию России не имеют перспективы.

Сталину об этом не говорил?

Нет, об этом никогда с ним не заговаривал.

Каково было отношение Сталина к тому, что Ингилойский регион был передан Азербайджану?

Этот вопрос я несколько раз, неофициально, правда, ставил перед Сталиным…

Вначале прощупывал вероятность его положительной реакции и лишь затем приступал к делу. Однако Сталин не разделял нашей позиции по Ингилойскому региону. Причём, не потому, что не считал его исторической частью Грузии, а потому, что не был сторонником изменения устоявшихся внутрисоюзных границ.

Он однажды промолвил: «В своё время так решил Орджоникидзе и будет неверно, если я выступлю за отторжение этой территории от Азербайджана».

Как известно, та земля считалась когда-то спорной. Хотя бы по той причине, что там неуклонно сокращалось православное грузинское население и увеличивалось мусульманское. Небезынтересно, что число мусульман росло в основном не за счёт азербайджанцев, а за счёт лезгин. Конфессиональная принадлежность играла определяющую роль при решении подобных вопросов.[130]

Меньшевистская Грузия не желала уступать Ингилойский регион. Однако у азербайджанцев, у которых этот краешек их республики именуется Закаталы, имелись свои аргументы. Естественно, Орджоникидзе не мог разделять мнение меньшевиков. Спорную территорию было решено закрепить за Азербайджаном.[131]

А какую точку зрения разделял лично Сталин?

Он получал много писем от тамошнего грузинского населения.

А я помню, что как-то раз мне довелось принять агронома – человека, возмущённого потерей исторической области Грузии. Агроном рассказал, что со своими претензиями он ещё в меньшевистские времена побывал на приёме у Ноя Жордания. Тот, встав у карты, принялся разглядывать её и искать ингилойские земли на… западе Грузии. (Выходит, сей «отец нации» даже не предполагал, что искомые земли лежат на крайнем востоке возглавляемого им государства. – В.Г.) Сообщая об этом, мой эмоциональный посетитель стукнул себя по лбу и заявил:

– Я ещё тогда понял, что потерянного нам не вернуть!

Хочу подчеркнуть, что разговор со Сталиным на эту тему происходил в 1946 году. Тогда весьма реальной была перспектива советизации северной части Ирана, населённой преимущественно азербайджанцами. Мне дали понять, что в случае удачного развития событий Иранский Азербайджан воссоединится с Азербайджанской ССР. После чего и можно будет вернуться к проблеме Ингилойского региона.[132]

Помнится, после войны шли также разговоры о необходимости возврата грузинских земель, оставшихся в составе Турции.

Этот вопрос поднял сам Сталин. Вначале демарш по поводу своих исконных территорий предприняли армяне. Опубликовали соответствующие документы, подтверждающие их претензию к Турции и историческую правоту. Сталин предложил и грузинам высказаться по проблеме их территориальных интересов. Я попросил Джанашия и Бердзенишвили подготовить аргументированные документы.[133] Они успешно справились с задачей. Я слегка отредактировал написанное ими и отослал Сталину с просьбой поместить материал в «Правде».

Сталин отклонил просьбу: Почему сразу – в «Правде»? Печатайте у себя, а «Правда» перепечатает.

Мы так и поступили. Реакция Турции была весьма негативной. Нас обозвали кем-то вроде краснокожих, претендующих на территорию США. Так что, кроме возмущения мировой общественности, мы ничего не достигли. (Имел ли К.Чарквиани в виду под «мировой общественностью» кого-либо ещё, кроме США и их сателлитов? Среди «демократов» популярны байки о мировом общественном мнении, которое, дескать, тотально на их стороне. Дело не только в том, что в действительности это зачастую довольно узкое мнение небольшой части мировой общественности либо мнение правящих кругов, а не народов. Но также в том, что данная лексика не вяжется с тональностью интервью. Да и не боялся сталинский Советский Союз никакой реакции недружественных государств. Кстати, в требованиях «краснокожих» тоже нет ничего необычного. Особенно, если учесть, что сегодня в США к ним добавляются сепаратистские тенденции среди «коричневокожих» и «чернокожих» – именно так «белокожие» американцы нередко кличут латиноамериканцев и афроамериканцев. – В.Г.)

А реальный шанс возврата территорий был?