Человек из телевизора (СИ)

— Да не бери в голову. Ты настоящая красавица. Встретишь вот такого парня.

— Когда его встретишь. Мне уже намекали, что великовозрастная для сборной. Ленка, Ленка, а ты везучая. А Черников тебе кто?

— Да так, старый знакомый.

— Да нормально не старый. Я бы с ним замутила, но он так специально на тебя не смотрит. А когда посмотрит, ты прямо как дрожишь.

— Не выдумывай.

— Ладно, ладно приветики Питеру. А хотя я скорее там буду. Не хочешь завтра сыграть распасной. Могу устроить.

— Не смеши. Я уже как корова на льду.

Они, значит, плыли последним катером до Гурзуфа. И море к вечеру посуровело бурунами и даже волнением. Брызги орошали палубу уже не летним дождем, а осенним холодным ливнем. Все спустились в салон, задраили иллюминаторы. Здесь было тесно и поначалу душно. Но потом только тесно, холодно, и темно. Карамышев обнял Алину, а Черников по его примеру — Ведерникову. Она без слов приладилась к нему на плечо. Волны бились о катер. Берег виден был только огнями в ночи. Был еще момент, когда катер швырнуло волной, залило все окна. По салону пронесся единый вздох, разряженный смехом.

Выгрузились в Гурзуфе. А здесь было спокойно и еще не совсем темно. Только-только зажглись лампы на Набережной. Алина предложила сначала зайти в магазин, а потом к ее знакомому художнику, и может там тоже что-то поесть.

Навстречу шел, пошатываясь, пьяный крепенький мужичок, случайно или не случайно задел грубо плечом Алину. Карамышев не раздумывая нанес прямой удар кулаком, но не по-боксёрски, а из арсенала каратэ (удар ой-цуки?), потом вообще добавил ногой в прыжке (немножко корявенькое тоби гери?). Парень отлетел, ворочался на асфальте. Черников подумал: жестковат будущий миллионер (с другой стороны, подтверждает характер нового русского). Или все эти дни бывший балерун с хорошей растяжкой ждал и дождался возможности демонстрации?

Черников визуально проверил состояние парня, ничего смертельного (последний удар ногой Карамышева прошелся по касательной, хорош был первый удар в солнечное сплетение). Черников не сказал компании, что увидел на ребре левой руки тату — армейскую наколку ВДВ. Приключения были обеспечены, если за одного битого впишутся отдыхающие в военном Гурзуфском санатории ("ноги повыдергиваем этому каратисту").

Далеко уйти не пришлось. Их настигли на Ленинградской трое разъяренных военных в гражданских шортах и в спортивном костюме. "Вот они, вот они! — с ними была какая-та женщина, наверное, свидетельница конфликта, — «Вот этот высокий чернявый ударил Гришу». Олегу сразу прилетело по голове. Бил самый возрастной капитан или даже майор (коротко стриженный, очень поджарый). Карамышев не успел даже выставить блок, улетел в нехороший нокаут. Девчонки кричали. И так было понятно, что Карамышева могут убить. Черников подставил ногу под удар ноги этого капитана-майора, который добивал упавшего Карамышева с прицелом по голове-мячу. Нога Черникова уже превратилась в железку (в стальную балку), и офицер вскрикнул, осел с поврежденной стопой. Второго нападавшего с красноватым лицом (перезагаром от выпивки) Черников легко толкнул по движению в край плеча, сбивая ему точку опоры (нужно учитывать, что Черников уже весил несколько сот килограмм). Мужчина с двумя оборотами отлетел на несколько метров. Здесь уже было на что посмотреть. Оставался совсем квадратный накаченный перекаченный боец из спортивной роты в самом тяжелом весе. Он не был знаком с пострадавшим десантником, а зашел по случаю в санаторий к своему бывшему командиру, когда вбежала врачиха с криками: наших бьют! Он не понимал, что случилось с ногой майора — ну подумаешь, кто-то поставил жесткий блок, но полет в два с половиной оборота другого офицера не мальчика и тем более не фигуриста его впечатлил. Он никак не мог это соотнести с в общем-то хилым телосложением возрастного мужичка. Казалось, только надо перехватить, сжать эту мокрицу и делов то. Он замахнулся рукой, даже опасаясь в начале покалечить, а потом отвечать за содеянное. И эта гуманитарная слабина в ударе была отмечена Черниковым, он сразу как будто сбавил напряжение, и нанес только скоростное точечное прикосновение к бицепсу спортсмена. Правая рука повисла как плеть.

— Стоп. Предлагаю остановиться. Ваш в нокауте и наш на земле. Давайте просто объяснимся. — предложил Черников, поднимая руки. — Ваш десантник невежливо толкнул нашу девушку. С этого все началось. Расходимся или нет?

— Ты кто такой? — майор, прихрамывая, остановил своего подчиненного.

— Черников, будем знакомы.

— Ты, мне кажется, сломал ногу.

— Только сильный ушиб.

— У тебя что протез? Как по рельсу ударил. Откуда служивый?

— Да не при всем народе.

— Ладно майор Семин. — он протянул руку.

Карамышев держался за скулу. Зубы были целы. Разве только сотрясение.