Человек из Высокого Замка

Успокоившись, господин Тагоми положил трубку и направился к лифту. Входя в бюро, он все же позволил себе поверхностную проверку. Краем глаза он отметил, что убрано действительно тщательно, как ему и сообщили. Он почувствовал облегчение. Никто и не догадается, что здесь произошло. Свидетелями исторических событий останутся лишь стены да выстланный пластиковыми плитками пол его кабинета.

В бюро его приветствовал господин Рэмси.

— Ваше мужество стало темой панегирика в сегодняшней «Таймс», — начал он. — Статья подробно описывает… — мгновенно оценив реакцию господина Тагоми, он оборвал себя на полуслове.

— Докладывайте только самое срочное, — потребовал господин Тагоми. — Что с генералом Тедеки? То есть, с господином Ятабе?

— Он отправился в Токио секретным рейсом. О его отъезде дано несколько ложных сообщений. — Господин Рэмси даже пальцы крестом сложил, чтобы все закончилось благополучно.

— Проинформируйте, пожалуйста, о господине Бэйнсе.

— О нем ничего не известно. В ваше отсутствие он, правда, ненадолго появился здесь, однако мы ни слова не услышали. — Господин Рэмси в нерешительности замялся. — Наверное, он вернулся в Германию.

— Лучше бы ему отправиться на Острова, — проговорил господин Тагоми, обращаясь главным образом к самому себе.

«В любом случае, предмет их главных забот — генерал Тедеки, все остальное вне их компетенции и ответственности, — подумал Тагоми. — Его бюро они уже покинули. Миссия закончена. По всей видимости, его использовали самым целесообразным способом. Он явился для них… как это? Прикрытием.

Скрытые от посторонних взоров, за его спиной происходили настоящие события. Творилась подлинная жизнь».

«Как странно, — думал он, — фальшивый картонный фасад может иногда сыграть даже большую роль, чем подлинный — каменный. На всем этом лежит отблеск «сатори». Как бы это получше сформулировать? Главная цель — создание видимости. Этим вполне исчерпывается принцип «сатори». Согласно закону экономии, ничто не должно быть лишним и пропадать втуне, даже мнимое. Как это изысканно…»

Вошла явно взволнованная барышня Эфрейкян.

— Господин Тагоми, я к вам с сообщением администрации.

— Успокойтесь, прошу вас, — сказал Тагоми. «Время торопит», — подумал он.

— Явился германский консул. Он хочет поговорить с вами. — Она нервно перевела взгляд на Рэмси. — Он приходил и раньше, но, поскольку не застал вас…

Тагоми жестом остановил ее.

— Господин Рэмси, напомните, пожалуйста, имя этого консула.

— Барон Гуго Райс.

— Благодарю вас. Теперь я вспомнил.

«Ну что ж, — подумал он, — может, господин Чилдан, отказавшись обменять мое оружие, оказал мне тем самым неоценимую услугу».

Захватив портфель, он вышел.

В приемной его ожидал худощавый, элегантно одетый белый. Коротко остриженные ярко-рыжие волосы, сияющие штиблеты, непринужденная поза. И немецкая табакерка из слоновой кости. Несомненно, это он.

— Герр Райс? — осведомился господин Тагоми.

Немец поклонился.

— До сих пор, — произнес господин Тагоми, — наши дела удавалось устраивать исключительно по телефону. Либо эпистолярно. Не возникало необходимости встречаться лично.

— Это упрек? — спросил герр Райс, шагнув навстречу. — Даже принимая во внимание все прискорбные события…

— Сомневаюсь, — возразил господин Тагоми.

Немец изумленно поднял брови.

— Прошу прощения, — сказал господин Тагоми. — Мое сознание еще омрачено известным происшествием. Можно сказать, я все еще удручен бренностью всего земного. «Что восстало из праха…»

— Это ужасно, — заметил герр Райс, сокрушенно покачав головой. — Стоило мне услышать…

— Пока вы не начали вашу проповедь, позвольте и мне кое-что сообщить вам, — перебил его Тагоми.

— Конечно, конечно. Будьте добры.

— Я лично пристрелил двух ваших из СД.

— Меня уже вызывала местная полиция, — произнес герр Райс, выпуская облако едкого сигарного дыма. — Пришлось провести несколько часов в здании комиссариата на Керни-стрит. Побывал я и в морге. А потом изучил показания ваших подчиненных, снятые инспекторами полиции, которые начали следствие. Причем все это настолько меня потрясло…

Господин Тагоми молчал.

— Однако, — продолжал герр Райс, — предположение, что эти люди хоть как-то связаны с Рейхом, абсолютно беспочвенно. Насколько я могу судить, это просто какое-то безумие. Вы, господин Тагори, по-моему, поступили совершенно правильно.

— Тагоми.

— Вот вам моя рука, — произнес консул, делая плавный жест. — Покончим же с этим недоразумением крепким рукопожатием. Происшедшее не стоит наших споров, особенно в нынешнее тревожное и опасное время, когда глупые сплетни могут разжечь страсти толпы в ущерб интересам наших народов.

— И все же над моей душой довлеет ощущение вины, — проговорил господин Тагоми. — Кровь не чернила, герр Райс.

Консул выглядел чрезвычайно озабоченным.

— Я жажду прощения, — продолжал господин Тагоми. — Однако вы не в состоянии дать его. Думаю, это не по силам никому. У меня есть намерение прочитать дневники известного теолога прошлого — Гудмана К. Матера из Массачусетса. Мне рассказывали, они посвящены темам вины, адской кары и тому подобному.