Человек из Высокого Замка

— Значительно моложе названных выше участников нацистской революции 1932 года. Как профессионал связан с элитой СС. Подчиненный Гиммлера, не исключается причастность его к невыясненным до конца обстоятельствам смерти его шефа в 1948 году. В официальном порядке избавился от конкурентов в полицейском аппарате, — например, Эйхмана, Шелленберга и ряда других. Говорят, многие члены партий боятся его. Руководил инспекцией Вермахта после беспорядков в известном столкновении полиции с армией, когда НСДАП одержала победу. Последовательный приверженец Мартина Бормана. Своего рода продукт элитарной подготовки, однако еще до создания так называемой замковой системы СС. Ходят слухи, он лишен эмоциональности в традиционном смысле. Мотивы его поступков не ясны. Возможно, общество рассматривается им в категориях теории игр, — особого квазинаучного подхода, встречающегося в определенных технократических кругах. В идеологических спорах участия не принимает. Вывод: по складу и образу мышления может считаться самым современным среди нацистских вождей. Относится к так называемому пострелигиозному типу людей, отрекшихся от, так сказать, устойчивых иллюзий, наподобие веры в Бога. Социологи в Токио не в состоянии исчерпывающе объяснить феномен подобного образа мышления. Следует, однако, обратить особое внимание на корреляцию в отсутствии эмоциональности и симптомы застарелой шизофрении.

Слушая это, Тагоми почувствовал себя паршиво.

— Бальдур фон Ширах. Бывший шеф Гитлерюгенда. Считается идеалистом. Во внеслужебных отношениях не лишен обаяния. Однако его нельзя назвать достаточно опытным и компетентным. Искренне верит в достижимость партийных целей. Отвечал за проведение осушительных работ в Средиземном море, целью которых являлось получение новых гигантских сельскохозяйственных угодий. В начале пятидесятых сдерживал проведение политики расового геноцида на славянских территориях. Обратился непосредственно к немецкому народу с идеей оставить сохранившуюся часть славянских народов в закрытых резервациях. Призывал (правда, безрезультатно) к прекращению некоторых форм эвтаназии и сворачиванию медицинских экспериментов.

Доктор Зейсс-Инкварт. Бывший глава австрийских наци, в настоящее время — ответственный за состояние колоний Рейха и проведение колониальной политики. Говорят, как никто другой, вызывает к себе ненависть во всем Рейхе. Как утверждается, инициатор большинства, если не всех, репрессий в отношении покоренных народов. Соавтор Розенберга по разработке идеологических обоснований, вызывающих большую тревогу планов стерилизации в гигантских масштабах уцелевшего русского населения. Точные данные отсутствуют, однако считается одним из ответственных за приказ о начале экспериментов над населением африканского континента и за создание условий для геноцида негритянского населения. Вероятно, по темпераменту он, как никто другой, напоминает первого фюрера, Адольфа Гитлера.

Представитель МИДа закончил сухое изложение материала.

«Я, кажется, сейчас сойду с ума, — подумал Тагоми. — Наверное, это приступ, я должен как можно быстрее выйти. Если мой организм сию минуту не очистится, я погибну». Он неуверенно встал и на ватных ногах стал пробираться к выходу. «Скорей в туалет!» Он ускорил шаги, как только мог.

Несколько человек повернулись в его сторону. Его заметили. Боже, какой позор! Ему стало плохо прямо на важнейшем совещании, — какой урон для его престижа! Тагоми почти выбежал в двери, услужливо открытые посольским работником…

Постепенно паника начала стихать. Мир вокруг перестал головокружительно вертеться, вернулась способность нормального восприятия. Пол приобрел прежнюю незыблемость, а стены — устойчивость.

Это — просто внезапное головокружение. Несомненно, какие-то отклонения в вестибулярном аппарате.

«Подкорка, таламус, — дает о себе знать древнейшая часть мозга, — подумал он. — Какое-то скоротечное органическое расстройство.

Необходимо думать только о том, что укрепляет дух. Взывать к всеобщей гармонии. К чему бы теперь обратиться? К религии? Он принялся воображать: а теперь — гавот в медленном исполнении… Оба музыканта безупречны, поистине безупречны, их игра виртуозна. Характер танца воспроизведен безукоризненно…» Он прикрыл глаза, представляя ансамбль Дойла Карта — так же реально, как тогда, во время послевоенного турне, когда он услышал их впервые-

Голое сотрудника посольства вернул Тагоми на землю:

— Глубокоуважаемому господину чем-нибудь помочь?

Тагоми поклонился:

— Благодарю вас, я чувствую себя лучше.

Открытое озабоченное лицо без тени улыбки. «А если

на самом деле все они в глубине души смеются над ним? — подумалось Тагоми. — …Зло существует. Оно реально и незыблемо, как бетонная толща.