Человек. Книга. История. Московская печать XVII века

Не менее замечательно с точки зрения традиций московской учебной литературы XVII в. предисловие к изданию Часослова 1685 г. Оно написано ярко и образно, формулирует цели образования и цели издания Учебного часослова, обращено и к родителям, и к самим детям. Прежде всего подчеркивается необходимость учиться именно «в златое время детства, яко в весне жизни», когда особенно важно «засеять» «нивы сердец». «Сего ради, — говорится далее, — во общую ползу… печатася сия книга… да учащиеся дети писмен чтению, купно обыкнут молится Господу… Юже книгу, вы, родителие благочестивии, яко началоположение жития… чадом вашим вручаити ко учению». Обращение же к самим «чадам» заканчивается словами, объясняющими задачу и смысл обучения, причину выбора Часослова в качестве первой учебной книги, которая способна воспитать отношение к слову как святыне: «Радосно приемлющее ю (эту книгу. — И.П.), тщитеся чести и разумети напечатанная, да и чтуще — молитеся, и молящеся — чтете… Ибо молитва есть глаголание к Богу, чтение же — Божия к вам беседа».

Последней книгой, завершающей образование большинства грамотных русских людей, была Псалтырь — Книга книг, Царь-книга (преподобный Василий Великий) христианских цивилизаций, сыгравшая неоценимую роль в становлении личности, менталитета, искусства и многих культурных традиций. Эта книга столетиями на примере всех возможных оттенков взаимоотношения личности Бога и личности человека, на примере всех доступных человеку эмоциональных состояний учила понимать собственную личность, любить и понимать «ближнего как самого себя».

Псалтырь учебная (малая, келейная) была в каждой грамотной семье, она использовалась не только как важнейший текст общественного богослужения, но и как «кладезь учености» своего времени и как основное домашнее чтение, заменяющее посещение церковного богослужения; ею благословляли невесту, по Псалтыри гадали. Именно Псалтырь была для народа источником многих «вечных истин», которые стали крылатыми выражениями, вошли в русский язык, в классическую литературу, не отрицаются обществом и сегодня. Насколько высоко было искусство слова, звучавшего с амвона, и как ценились тексты Псалтыри, говорит «указ» «Смотри разумно, како глаголати Псалтырь», обнаруженный в рукописной Псалтыри 1562 г.: «Первое, что молвити всякое слово; второе, всякое слово домолвити; третие, на строках ставити е; четвертое, умом разумети словеса, что молвити; пятое, пословици знати, да памятовати, которое слово како молвити: сверху ли гласом ударити слово или прямо молвити и поставити, или снизу почати да кверху поставити. А всякое слово почати духом ясно, чисто, звонко, равнем гласом ни высоко, ни низко… А весь сеи указ умом да языком, да гласом содержится и красится во всяком человеце»[848].

Часовник и Псалтырь во второй половине XVII в. издавались соответственно 36 и 35 раз, что составило 132 тыс. экземпляров Часовника и 93 600 — Псалтыри.

Таким образом, эти основные книги для обучения выделяются даже в синкретичной культуре и книге русского Средневековья как наиболее часто используемые в общественном и личном богослужении, домашнем чтении, быту. Именно столь широкие функции Часовника и Псалтыри обеспечили неизменность основных принципов обучения по ним на протяжении долгих столетий, а в старообрядческой среде — и сегодня.

Учебные книги неоднократно сопровождались специальными предисловиями — и вышеназванным «наказанием» к учителям, и текстом Сказания черноризца Храбра о создании св. Кириллом славянской азбуки. Текст этот подчеркивал единство традиций культуры западно— и восточнославянского христианского мира.

Еще одна важная особенность текстов, избранных в качестве основных при традиционном обучении, — это то, что они постоянно звучали во время богослужения и по самому своему существу воспринимались радостно или с раскаянием и печалью, но всегда эмоционально и лично.

Именно книги для обучения вере и грамоте в традиционной культуре являлись и остаются важнейшим инструментом сохранения, передачи и воспроизводства традиции (наряду с устной словесностью, о которой, к сожалению, в данном контексте можно только упомянуть).

Однако наивысшим достижением московского книгопечатания XVII в. в области учебной книги было, как это широко и давно признано, издание в 1648 г. существенно дополненной справщиками Печатного двора Грамматики Мелетия Смотрицкого.

Обширное предисловие к Грамматике — чисто русское историко-философское сочинение, в котором авторы прослеживают традиции «учения книжного», начиная с Иисуса Христа и апостолов. Они показывают образцы учености на примерах многих учителей христианства, которые «всю эллинскую мудрость прошед в конец» и «мнози грамматики и прочих книг философскаго учения… упражняхуся и от страны в страну… пути шествуя, учения ради творяху»¹. Московские издатели характеризуют Грамматику как «первую от семи наук свободных», являющуюся «дверью» в любые другие знания.