Человек, которому всегда везло (СИ)

  Ловок Иван Федорович, умело построил защиту по этому пункту, ведь и в самом деле всю войну ходили слухи о вездесущих вражеских шпионах, правда ни одного так и не поймали. И байка была из разряда охотничьих историй, что якобы в Изюмский или Сумский гусарский полк прибыл из штаба незнакомый офицер в чине подполковника и куда-то гусар погнал в неведомые дали. Якобы переводил на новое место стоянки, для такой работы иногда привлекали штабных офицеров, так как остальные если и разбирались в картах, то только в тех, чге "черви, и, туз...". По дороге один из наблюдательных денщиков, они шельмы до таких вещей глазастые, приметил, что лошадь у этого субъекта страной масти, в штабе таких сроду не держали, там специально подбирали для себя вороных. Нижний чин поделился своими соображениями и опасениями с начальством... На привале решили обер-офицеры гусар разобраться с "подполковником", расспросить его хорошенько и проверить. Только они к нему, а "их превосходительства" уже и след простыл, словно и не было вовсе. Таким образом, и это обвинение отбросили, осталось невыполнение приказа о срытии укреплений, но тут штабс-капитан сослался на нехватку времени и добавил, что уже следующим утром, он на правах командира роты отменил распоряжение артиллерийского поручика.

  Обвинения в наглости. непочтительности и прочие подобные, в доносе их было много, офицеры всерьез рассматривать не стали, все понимали, что робкому и забитому унтер-офицеру нельзя поручить самостоятельно действовать в бою, следовательно, он обязательно должен быть "наглым" хоть и не всем это пришлось по душе. Солдат не лакей - "чего изволите", по крайней мере, на войне, в мирное время все по-другому.

  По прежнему на Александре висят гирей первые три пункта, из которых каждый по сути тянет на тяжкий приговор, что же предпримет штабс-капитан Денисов, чтобы выгородить сослуживца и товарища?

  Судя по всему дело обстояло так, артиллеристы обвиняли Александра ссылаясь на новый устав, а свои егеря защищали его ссылаясь отчасти на все тот же устав и на различные, ранее изданные наставления.

  Ермолов лишь пока хранил задумчивое молчание и в прения не вступал, мужик он хороший, достаточно на него раз взглянуть, так сразу поймешь - это Мужик с большой буквы... Но к великому сожалению, в данный момент у будущего знаменитого генерала зуб на всю пехоту высотой с Эверест. В сражении под Аустерлицем, вследствие преждевременного отступление пехотного прикрытия, Ермолов потерял все свои пушки и даже сам угодил в плен, такое поражение забыть трудно.

  Вот, что он вспоминал в мемуарах об этом моменте: 'Потеря наша наиболее умножилась, когда войска стеснились у канала чрезвычайно топкого, на котором мало было мостов, а иначе, как по мосту, перейти через оный было невозможно. Здесь бегущая конница наша бросилась вброд и потопила много людей и лошадей, а я, оставленный полками, при коих я находился, остановил свою батарею, предполагая своим действием оной удержать преследующую нас конницу. Первые орудия, которые я мог освободить от подавляющей их собственной кавалерии, сделав несколько выстрелов, были взяты, люди переколоты, а я достался в плен.' Ермолов был освобожден полковником Елисаветградского гусарского полка, который во главе нескольких драгун Харьковского полка отбил у нападавших храброго офицера. В этой фразе нет ошибки - гусарский полковник действительно скакал с несколькими драгунами. Рядом с полковником не осталось ни одного человека из его полка, 'по чему судить должно о беспорядке' - замечает Ермолов.

  В артиллерийской бригаде было принято 13-е егерский чуть ли не в глаза именовать не то "вшивой", не "паршивой" пехотой. Совершенно несправедливо, там в Австрии были совсем другие полки... Офицеров-егерей тоже не жаловали, исключение было сделано только для полковника, ветерана суворовских походов, ему сочувствовали - под старость и таким сбродом командовать поручили, не ценит государь верных слуг, совсем не ценит.

  -Позвольте господа, ведь факт мы установили, они все до одного соизволили лечь под огнем на землю во время боя! -напирал артиллерист, ничего удивительного, еще почти целый век в залегшем на землю солдате военные авторитеты будут видеть только труса. Тяжелое и почти "железное" обвинение для нижнего чина, по мысли местных военных даже пригибаться, уклоняясь от пуль нельзя, это признак малодушия и трусости.

  -Мы под страхом жестокой расправы запрещаем своим нижним чинам даже наклонятся под огнем, дабы не вселить в их сердца малодушие! -ораторствовал служитель "бога войны" войдя во вкус и незамедлительно решил продемонстрировать присущую артиллеристам "ученость" -Вспомните господа офицеры, что однажды сказал Наполеон гренадеру, попытавшемуся склонить голову под пролетавшим вблизи ядром? "Если этот снаряд предназначен тебе гренадер, то он найдет тебя и в десяти футах под землей!" Вот так и надобно воевать, чтобы побеждать, а трусы ползающие ровно крысы поганые подлежат расстрелянию!