Человек, который бросил Битлз

Девочки у нас были крепкие и здоровые, чаще всего из продавщиц, искавших работу поинтереснее, и из домохозяек, которые хотели быстро заработать добавочные шиллинги на свои покупки. Но были у нас и профессиональные «стрипперы» из Манчестера. Первое время было очень забавно наблюдать за тем, как онанисты ловят свой кайф. Я видел, как их руки, скрытые под полами плащей, ходят вверх-вниз. Их истасканные, испитые лица в отблеске огней со сцены были отвратительны. Девицы-стрипперы медленно раздевались под музыку. Многие из мужчин откладывали свои оргазмы до того момента, когда девица на сцене наконец снимала с себя последнюю деталь одежды — трусики или набедренную повязку. И тут можно было ясно расслышать коллективный стон-вздох эякулирующей публики. Потом люди вынимали свои запачканные руки из-под плащей и хлопали девицам. Я не знал, смеяться или плакать. Что за способ получать удовольствие! Сцена, на которой девицы раздевались, была 7 на 7 футов, и им приходилось внимательно следить за тем, чтобы не сойти с нее. То и дело кто-нибудь из пьяных зрителей пытался облапить девицу, если она подходила слишком близко. В такие моменты Вуди бросался между девицей и ее чересчур пылким поклонником. «Убери руки!» — кричал он. Но большая часть публики предпочитала, чтобы девицы стояли подальше, вне предела досягаемости — в таком случае они могли свободно предаваться своим причудливым фантазиям. Девицы были самого разного возраста — от 18 до 30. После 30 у них появлялись морщины, и это не нравилось моим клиентам. Они любили молоденьких. Чем моложе, тем лучше. Все это приносило хороший доход, но мне самому не доставляло никакого морального удовлетворения.

Вскоре после нашего разговора на том памятном бале-маскараде Стюарт устроился на временную работу мусорщиком в Хайтоне, на окраине Ливерпуля. Его работа состояла в том, чтобы обходить квартиры, взваливать мусорные баки на плечи и пересыпать их содержимое на грузовик: тяжелая, грязная, неприятная работа. Он получал за нее всего несколько шиллингов, но не деньги заставляли его заниматься этим. Когда я спросил, какого черта он выбрал себе такую работу, он ответил: «Я знакомлюсь с простыми людьми, Эл. Они выходят из своих крохотных мирков, чтобы поболтать и пошутить со мной. Среди них много интересных людей. У многих нет ни гроша, но как они веселы, ты бы видел! Мне нравится это. Работа грязная, это верно, но зато я общаюсь с настоящими людьми, и это меня волнует, Алан.» Когда остальные Битлы узнали про новую работу Стюарта, они принялись подшучивать над ним: когда он был с ними, они прыгали в пустые мусорные баки и выпрыгивали из них. У меня было несколько фотографий с такими выходками, но они давно утеряны. В этот период Стюарт нарисовал много великолепных портретов людей, встреченных им во время этих мусорных рейдов. Портреты эти были гротескными и очень яркими. С трудом верилось, что их нарисовал такой молодой человек. Не удивительно, что после смерти он превратился в кумира почти Джеймс-Диновского калибра.

В это время у БИТЛЗ не было ударника. На Томми Муре можно было поставить крест на ближайшие десять лет: он был «похоронен» на бутылочном заводе. Ребята околачивались в «Джеке», а я усердно искал замену Томми. В «Джеке» мы вели примерно такие разговоры:

Джордж: «Эл, неужели ничего нельзя сделать? Мы ведь только-только начали, и…» Джон: «Хорошо тебе: идешь в свой секс-клуб и глядишь на этих онанистов. А нам каково?» Пол: «А если сходить на биржу труда? Может, у них в списках есть какой-нибудь безработный ударник?»

Такие разговоры веселили ребят, и на какое-то время их покидали мрачные мысли.

Джордж: «Может, нас выручит какой-нибудь карибский стил-бэнд?» «Ничего, ничего, ребята. Все будет хорошо. Вот увидите. Что-нибудь или кто-нибудь подвернется. В этом огромном городе не может не быть ударника, мечтающего о том, чтобы играть с великими, единственными в своем роде БИТЛЗ.» «Йе, — бурчали они, — йе…» «Ну ладно, ребята, мне надо в стрип-клуб. Сегодня я прослушиваю новую девочку.» Они радостно загалдели. «Ух, — воскликнул Леннон, — а можно, я пойду и помогу тебе, Алан?» «Нет, спасибо. Помощь ей не нужна, ей нужна работа. Пока!»

Новая девушка была из Манчестера. Ее звали Ширли, и у нее был гигантский бюст. По контрасту, талия ее была совсем тоненькой: во всяком случае, таких я еще не видел на девушках ее пропорций. У нее была фигура со, что называется, «осиной талией»: викторианские женщины добивались такой талии с помощью корсетов из пластин, сделанных из китового уса, а также с помощью максимальной мобилизации силы воли. В то утро мы с ней были в клубе одни. Ширли мне рекомендовал один друг, владелец клуба в Манчестере. Он предупредил, что она согласна выступать только в сопровождении «живого» ансамбля.