Человек, который был дьяконом(СИ)

- Националист? - с недоумением повторил белорус. - Ах, это! - он с улыбкой коснулся ворота вышиванки. - Пожалуй, это что-то вроде жёлтой кофты Маяковского: я иногда люблю посмотреть на озадаченные лица людей. Но в известной мере я националист, Вы правы. Я желаю блага своей стране, и... и при том я понимаю, что сотрудничество с Россией является одним из условий этого блага. Я - государственник, понимаете ли. И это, между прочим, является темой нашего разговора. Вчера я долго говорил с Олегом. Это человек резкий, даже, если можно использовать такое слово, в чём-то первобытный, но при этом неп'oнятый, глубоко порядочный и абсолютно искренний.

- Что ж, мне он тоже понравился, - осторожно заметил Артур. Белорус просветлел лицом.

- Правда? И это замечательно! Значит, Вы - на нашей стороне?

- На чьей это 'Вашей'? - переспросил Артур с некоторым испугом.

- Как же на чьей? На стороне патриотов России и государственно мыслящих людей вообще.

- А почему для Вас важно, на чьей я стороне?

- А потому, мой милый Артур, для меня это важно, что в зависимости от того, как разделятся голоса, мы либо сможем провести здравые и благотворные идеи, либо потерпим фиаско, вот почему!

- Теперь всё понятно... И много людей Вы насчитали в вашем лагере?

- Положим нас троих, - охотно принялся подсчитывать Сергей. - Затем, безусловно, Жером: не верю я, что русский эмигрант, потомок русских князей, потерпевший от безответственной говорильни всяких милюковых, которые привели страну к национальной катастрофе, может быть либералом! Не верю, хоть стреляйте в меня! А вот девочка под вопросом...

- Мой дорогой Сергей... кстати, разрешите узнать Ваше отчество?

- Николаевич.

- Мой дорогой Сергей Николаевич, запишите в тех, кто 'под вопросом', меня тоже.

- Вас? - поразился писатель. - Вы... это всерьёз? Ну, подумайте сами: не либерал же Вы, прости Господи! Дьякон православной церкви - и либерал, это ведь нонсенс, моральное уродство!

- А клирик как послушный рупор государства - это не моральное уродство? И Вы забываете про мою роль, - мягко заметил Артур. - А моя роль - среда.

- Что?

- Среда: день, который я вытянул при жеребьёвке! Я - Меркурий, пусть и не Смоленский. А Меркурий - всего лишь посыльный между двух лагерей, переводчик для двух враждующих партий. Оттого он и не может вполне принадлежать ни к одной из них.

Сергей вздохнул.

- Я ожидал от Вас чего-то подобного. Нет, Вы вовсе не наивны, отец дьякон! Вы производите впечатление ласкового идеалиста, но, пожалуй, Вы - совсем не идеалист, и Ваша ласковость тоже несколько обманчива... Но уж если Вы являетесь Средой, могу я дать Вам небольшое поручение вполне в духе Среды?

- А именно?

- А именно отправиться к Пятнице и узнать, к какому лагерю она принадлежит. Мне самому не очень с руки это делать, а если честно, я даже не знаю, как подступиться к такому разговору, - признался писатель. - Я хоть и попал на семинар православной молодёжи, сам уже не очень молодой человек: мне тридцать шесть лет, она мне в дочки годится...

- Вероятно, Вы надеетесь, что я ещё и постараюсь её склонить на Вашу сторону?

- Я бы хотел этого, признаюсь честно...

- ...Но эту часть Вашего поручения я решительно отказываюсь выполнять, Сергей Николаевич.

- А первую часть выполните?

- Пожалуйста, мне это нетрудно.

- Спасибо! - белорус протянул ему руку и закончил разговор энергичным рукопожатием.

С десяти до двенадцати участники семинара смотрели фильм: обстоятельный подробный и, увы, скучный. Молодёжные православные клубы, священники в воинских частях, священники в тюрьмах и исправительно-трудовых колониях, кружки православно-патриотического воспитания в средней школе - обо всём авторы фильма рассказали и всё представили в самом радужном свете. Незаметно подошло время обеда.

После обеда Артур вышел в холл между столовой и актовым залом, чтобы, не откладывая в долгий ящик просьбу Сергея, дождаться Лизу и узнать у неё, в каком она лагере. Не получилось: в холле его самого уже ждал брат Евгений, который, улыбаясь, подошёл к нему мелкими быстрыми шажками и взял его под локоть, задушевно спросив:

- Вы не против короткого разговора, отец дьякон?

'Дежа вю, - подумалось Артуру. - Кто ещё сегодня со мной захочет разговаривать?'

Пошли ровно тем же маршрутом, что с белорусом после завтрака.

- Давайте угадаю, - весело спросил 'дьякон'. - Вы хотите от меня узнать, 'како веруеши' в политическом смысле.

- Совершенно верно, Артур, э-э-э...

- Михайлович.

- ...Михайлович, - кивнул монах. - То есть симпатизируете ли Вы идеям просвещения, прогресса и человеческой свободы, в протиположность дико-мохнатому деспотизму, сталинизму, фашизму и прочей ежовщине.

- Под 'дико-мохнатым сталинизмом' Вы, конечно, имеете в виду 'Православие или смерть' на майке одного из участников? - догадался буддист.