Человек, который хотел понять все

Франц стал думать о задаче, которой занимался в последнее время перед смертью. «Может, вместо того чтобы мучиться с общим случаем, посмотреть случай плавных потенциалов? – размышлял он. – Тогда, возможно, прояснится, как динамика устроена в принципе. Или я это уже пробовал… почему-то у меня тогда не получилось… Ага, вспомнил: рассеяние в этом случае экспоненциально слабое и забивается нелинейностью и дисперсией… которые, как нетрудно видеть, выбросить нельзя… И что делать, по-прежнему, непонятно… А если попробовать не плавные, а малые потенциалы, что тогда?» Франц рывком сел и дернулся за бумагой и карандашом… не найдя их поблизости, он некоторое время недоуменно озирался вокруг.

– Ч-черт! – выругался он в полный голос и рухнул обратно на кровать. Мысли его приняли другое направление.

«Интересно, что тут делают ученые, против которых следствие приостановлено? Университет же здесь, наверное, есть? Может, сходить, посмотреть, что там и как… глядишь, еще и работу найду на том свете (ха-ха-ха!). Впрочем, вряд ли: у них здесь, небось, Ньютон с Эйлером на факультете математики работают – супротив них не потяну… А может, и потяну: они ж, когда помирали, глубокие старики были, маразматики, наверное, а я – в расцвете сил… Или они здесь безвременно ушедших из жизни гениев насобирали? Таких, поди, немного наберется – ну, Галуа…, а еще кто, так и не вспомню даже. Физики и математики, в отличие от поэтов, живут подолгу».

Он заворочался на кровати и перевернулся на живот. Мешали жить ботинки – он их сбросил. «А вообще, все это чушь собачья: на том свете науки быть не может. На том свете ответы на все вопросы, в том числе и научные, должны быть известны в принципе. Ведь недаром говорят: ‘Бог знает’. Здесь самому голову ломать не нужно, здесь только спрашивай – и добрый дядя Бог даст ответы на все вопросы. И на те даже, которых ты не задавал… и не думал ты об этих вопросах… и не помышлял…»

Он уснул.

Проснулся Франц от громкого стука в дверь; за окном светило утреннее солнце. Спотыкаясь и крича: «Сейчас, подождите!», он открыл дверь. На пороге стояла Таня.

– Как дела?

– Ну… – с послушностью не вполне проснувшегося человека Франц попытался вспомнить, как именно идут у него дела, – …хорошо.

– Вы завтра что делаете? – резким движением рук Таня отбросила волосы за спину.

– Завтра? Не знаю… разве что в почтовый ящик посмотреть, не вызывают ли куда… да вы заходите, садитесь, – спохватился он.

– Ничего, я на минуту, – она переступила с ноги на ногу. – Завтра суббота, так что вызовов не будет. Хотите поехать за Город?

– Хочу, – не задумываясь, ответил он. – Когда, куда и на чем?

Таня рассмеялась.

– Машину я закажу по телефону к одиннадцати, а поехать хочу в горы – километров сто от Города на запад. В полную луну – красота необыкновенная! Договорились?

– Договорились! – с удовольствием согласился соскучившийся по нормальному человеку Франц. – А что там можно делать?

– Смотреть по сторонам, по скалам лазать… увидите сами. Ну ладно, мне пора, нужно выспаться, – она прошла по коридору и отворила соседнюю дверь. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи! – отозвался Франц.

17. В горах

Когда они вышли на улицу, машина (новенький блестящий «Мерседес») уже ждала их перед зданием Общежития – ключ вставлен в гнездо зажигания. Франц сел за руль; Таня бросила этюдник на заднее сидение и махнула рукой: «Туда». Франц свернул с Авеню 8½ на неширокую улицу вдоль парка. «Как дела?» – вежливо спросил он; «Спасибо, хорошо», – вежливо ответила Таня. Слева от дороги город постепенно превращался в пригород, справа от дороги парк постепенно превращался в лес. «А меня вчера к раввину вызывали…» – сказал Франц. «Это все стандартная последовательность: адвокат, следователь и этот… как их всех назвать одним словом?.. – Таня повертела в воздухе рукой. – …служитель культа. В моем случае это был православный поп». Город закончился, дорогу с обеих сторон обступил густой лиственный лес. Ярко светила луна, по небу проплывали легкие перистые облачка, в раскрытые окна дул прохладный сухой воздух. Ни встречного, ни попутного движения не было, их машина катила по пустой дороге. «А почему меня именно к раввину вызвали? Как они узнали, что моя мать – еврейка?» – «Узнали как-то… они всегда все как-то узнают». Таня отвернулась и стала смотреть в окно… она была нехарактерно молчалива.

Минут через двадцать окружавший дорогу пейзаж стал меняться: лес поредел, появились полузанесенные землей валуны. Потом справа от дороги промелькнула большая скала (в лунном свете ее бока казались серебристо-белыми), и тут же из-за горизонта, как по мановению волшебной палочки, выскочили горы. Последние остатки леса вылиняли совсем, кругом белели россыпи голых камней.