Человек, который не хотел любить

Андреа попытался встать на ноги, опираясь на подлокотники дивана. Наконец, у него получилось.

София подкатила к нему инвалидное кресло, и Андреа смог сесть в него.

— Готово.

Потом София взяла полотенце и промокнула ему лоб.

— Боже, ты всё ещё потеешь...

В дверь постучали, она пошла открывать.

— Привет.

Стефано был в хорошем настроении.

— Наш чемпион готов?

— Конечно!

Андреа оттолкнулся и подъехал к двери на кресле, так что Стефано пришлось быстро отпрыгнуть.

— Ты меня чуть не сбил!

— Вот увидишь, рано или поздно у меня получится!

Тогда Стефано обратился к Софии:

— Лавиния сказала, что если хотите поужинать с нами в субботу...

— Почему нет, если что, я ей позвоню потом.

Затем она закрыла дверь. В доме вдруг стало тихо. Она села за стол и задумалась. Жизнь и тысячи её путей. Стефано предложил сопровождать Андреа на физиотерапию каждый день. Стефано хороший или Стефано, который считает, что он в долгу перед ними? Может, этим они обязаны тому, что история между Лавинией и Фабио закончилась. Лавиния и Стефано так и не обсудили эту измену, как будто ничего и не случилось. Они вели себя, как ни в чём не бывало. Они оставались такой же крепкой парой, как раньше, счастливыми, как всегда. В гостиной София осмотрелась. Она увидела фотографии из поездок, их свадебные фото и ходунки. «Такой жизни я себе хотела? Значит ли что-то другое для меня этот второй шанс для Андреа?»

Она вспомнила о своей матери, о том, как она пришла в парк с чемоданом, ослеплённая, готовая уйти. Почему она этого не сделала? Потому что он был женат и любил свою жену. Неужели так важно всегда быть уверенными, нужно ли всё видеть ясно, чтобы иметь смелость отказаться от того, что нам не нравится в нашей жизни, чтобы жить прекрасной жизнью? Да, прекрасной жизнью. И вот ещё вопрос: это жизнь однажды решает стать прекрасной или ты сам делаешь её такой? Она вдруг вспомнила последнее, что сказал ей Андреа. Эти слова гудели в её голове, как эхо, звучали вновь и вновь, как диссонанс всей истории. «Когда мне пришло то электронное письмо и я узнал о нашем профессоре...» Что? Он ведь всегда говорил, что сам нашёл его, что обнаружил такую информацию в интернете. Тогда София взяла ноутбук. Что за электронное письмо? Только один человек мог помочь ей.

— Что ты хочешь сказать? Что урока не будет, но я должен помочь тебе с этим?

Джакопо Бетти, двенадцатилетний мальчик, увлечённый технологиями, удивлённо смотрел на Софию.

— Да, но до вечера. Я должна забрать его домой.

— Ладно... Я всё сделаю. Я буду здесь максимум через два часа.

София продолжила урок с юной Алессандрой, дарованием со своим уникальным стилем. По крайней мере потому, что она умела играть классическую музыку очень честно.

— Мне бы хотелось быть похожей на Джованни Аллеви.

— Почему это?

— Он просто гений, притворяется, что ничего не понимает, так что может давать противоречивые ответы и получать кучу денег за то, что ему нравится больше всего. Как говорит мой брат: «Преимущество того, чтобы быть умным, в том, что ты всегда можешь вести себя, как идиот!»

София рассмеялась.

— А тебе не кажется, что он просто испытывает великую страсть к тому, что делает?

Алессандра пожала плечами.

— Ну, не знаю. Людей, которые делают что-то искреннее, становится всё меньше.

София внимательно посмотрела на неё. Ей одиннадцать, а она уже так разочарована? А какой ты сама была в одиннадцать? Любила музыку – и точка; слушала диски с классической музыкой, играла её на фортепиано, отчаянно пыталась повторить на слух невозможные концерты. В одиннадцать лет она просто веселилась. В одиннадцать она была искренней.

Скоро урок закончился. София осталась в классе одна. Она услышала стук в дверь и с любопытством открыла дверь.

— Хотела попрощаться, — это была Оля.

— Едешь домой?

— Да, но совсем домой. Я возвращаюсь в Россию, — у Софии сжалось сердце. Для неё Оля была больше, чем просто учителем. Она поняла, что вот-вот расплачется, с ней в последнее время такое случалось часто. Оля взяла её ладонь и сжала. — Не плачь. Россия не так далеко. Недавно даже запустили новый поезд. Сейчас он называется «17 18». Как старый «Orient Express». Я уеду на нём, а ты можешь приехать, когда захочешь. Если ты всё-таки решила вернуться к игре на фортепиано, конечно же, не мне тебе запрещать такое. В ином же случае, я была счастлива быть твоей...

— Учительницей.

— Да, твоей учительницей.

Они улыбнулись друг другу, как две подруги, не замечая никакой разницы в возрасте, лишь ощущая большую нежность.

Когда София осталась одна, то сыграла несколько аккордов на фортепиано, чтобы убить время, но потом заметила, что уже поздно, и решила выйти на улицу. Она стала спускаться по лестнице, когда увидела, что бежит он.