Человек, который не хотел любить

Танкреди рассмотрел фотографии того периода. Лицо Софии, её взгляд. Он кое-что понял об этой девчонке: она была амбициозной, самоуверенной, способной женщиной, решительной и смелой. Красивой и осознающей это. На другой фотографии она была в летнем хлопковом платье с опущенным воротничком: грудь высокая и свободная, без лифчика. Ветер взъерошил её волосы, и она поднесла руку ко лбу, чтобы поправить причёску; на лице выражение досады. Она заметила, что её фотографируют, и в тот момент ей это не понравилось. Она не находила себя идеальной. Танкреди поднёс снимок к лицу, чтобы рассмотреть получше. И всё-таки она была как раз идеальной. Даже больше. Очень красивой, простой, соблазнительной. Это платье, развеваемое ветром, облегало её тело. Под её животом он заметил складку, а затем пригляделся: на бёдрах виднелись трусики и можно было угадать кружевные края. Танкреди сузил глаза. Он оценил эту тонкую отделку кружевом. Наверняка сексуальные. Низ её платья, слегка помятый, мягко намекал на недавний секс. Он угадывал дикий вкус этого фото, на котором ничто не скрыто от глаз, и эта мысль его возбуждала. Она сидела на мотоцикле. Он посмотрел на её длинные загорелые ноги, слегка прикрытые и разведённые в стороны.

Танкреди почувствовал прилив страсти, заметил нарастающее внутри тепло. Он хотел эту женщину в тот же момент, прямо сейчас, он желал иметь её как тот двадцатилетний парень, овладеть ею на этом мотоцикле, на этом пляже, на столе в его офисе. Откуда только взялась эта внезапная, абсурдная страсть к женщине, которую он видел всего дважды? Ему бы хотелось понять, какое воспоминание, какое бессознательное желание провоцирует в нём всё это, с кем, когда, как. Это был вихрь.

«Я хочу её. Я должен её добиться». Он почувствовал ярость, сексуальный голод. Он решил, что сходит с ума. Его жизнь, в которой он привык держать всё на своих местах, разрушалась, всё покатилось к чертям, а он молча смотрел на это. «Как такое возможно? — кричал он в душе. — Как такое возможно? Что с тобой, Танкреди?». Он повторял это всё тише, зная, что не найдёт ответа. Он был как зомби. Его кабинет, стол, эти страницы, эти фотографии – всё, что было вокруг него, говорило о ней. Он выпил немного рома со льдом и лимоном. Он сам приготовил себе напиток, не желая никого ни видеть, ни слышать. Затем продолжил чтение, листая страницы с информацией и просматривая другие фотографии. И в одну секунду он снова погрузился в жизнь этой девушки. Консерватория, её жизнь во Флоренции, один экзамен за другим, а потом снова Рим. София начала играть в самых знаменитых оркестрах Европы. Она дебютировала в Вене в девятнадцать лет и на этом не остановилась: Париж, Лондон, Брюссель, Цюрих – весь мир. Концерты с самыми великими дирижёрами. Теперь об этом говорили уже не газеты или фотографии, а съёмки. Один за другим Танкреди посмотрел чудесные концерты. Впервые в жизни он услышал Шопена, Шуберта и Моцарта с совсем другими чувствами. Из своей каюты, одну за другой он услышал классические композиции, идеально исполненные великой пианисткой Софией Валентини. Он не мог отвести от неё глаз; восторженный, он смотрел, как она сидит, склонившись над клавишами этого фортепиано. Австрийское телевидение, затем польское, французское, немецкое и в конце шотландское – все они передавали её талант, её совершенство, её контроль, точность её исполнения. Танкреди часами исследовал её руками, ставил диск за диском, проживал её мировые успехи, и каждый раз она ему казалась безумно красивой, как в Аргентине, так и в Бразилии, как в Канаде, так и в Японии. Он был сражён тем, насколько экстраординарна эта женщина, но больше всего его удивляли его собственные чувства к ней. Сначала он просто желал её физически. А сейчас он почти стыдился этого. Словно желать только её тело – грех. Да, грех. Он слышал это слово, как далёкое эхо, которое раздавалось в его голове, из-за которого он пробуждён и беззащитен в ночи, на этой яхте посреди моря у мексиканских берегов.

Он растянулся в кресле, взял пульт и остановил запись. Интересно, где сейчас София? Чем она занята? Сколько сейчас времени в Риме? Уже ночь? Спит ли она? Он посмотрел на последнюю папку с информацией. Этим сведениям уже восемь лет. Но это самое важное среди всего. Он сделал последний глоток рома. Чем она занималась в этот период? Почему известно так мало? С кем она познакомилась? С кем живёт? Есть ли у неё дети? Почему она перестала играть? Замужем ли она? Самое главное – счастлива ли? Танкреди на мгновение удивился. Ему бы хотелось сжечь всё, не знать ничего больше об этой женщине, забыть её, вернуть время вспять и никогда с ней не встречаться. Но он знал: то, что он вошёл в ту церковь, было лишь началом. И они уже не могут вернуть время. Слишком поздно. Он налил себе ещё немного рома, сделал большой глоток и открыл последнюю папку. Начал читать. Он увидел другие фотографии, другие записи и наконец всё понял.