Человек, который не хотел любить

Она покраснела, и ей вдруг стало жарко. Она почувствовала, как её переполнило невероятное возбуждение. Девушка остановилась в маленьком баре, как иностранная туристка, и села за столик на улице. Положила папку с контрактами на стол и опустила веки, вспоминая. Она увидела Танкреди, спустя столько времени, он улыбался, приглашал её выпить, болтал, рассказывал что-то, поднимал бровь, видя её нерешительность...

Танкреди. Это очень красивый мужчина, но холодный, иногда циничный, отстранённый. Мужчина, полный очарования и таинственности, непроницаемый. Таким он был – человеком, который не хотел любить. Её губы растянулись в полуулыбке этому внезапно явившемуся образу. Что такое случилось с ним в жизни? Почему он такой? Слишком много денег? Несчастная любовь? Она рассмеялась. «Я слишком романтична».

Должно быть, всё просто: ему скучно.

— Принести Вам что-нибудь?

София открыла глаза. Перед ней стоял парень с подносом и пустыми чашками.

— Да, чашку чая, спасибо.

— С молоком или лимоном?

— С лимоном, спасибо.

Парень исчез в баре, а через некоторое время вернулся с горячим чайником и несколькими пакетиками.

— Принёс Вам парочку: персиковый, черничный и чёрный английский чай. Выберете тот, что Вам больше по вкусу.

— Спасибо, — София расплатилась и оставила немного чаевых. Она спокойно подождала, пока пакетик персикового чая окрасит горячую воду в чашке. Затем добавила ломтик лимона и сахар и стала пить маленькими глотками. У неё ещё было время перед уроками.

Она вернулась к своим мыслям, не в силах бороться с ними. Почему этот человек был таким? Где они проведут эти пять дней? Что там произойдёт? А если она не вернётся, а просто исчезнет навсегда? Она начала волноваться. Никто не в курсе этой истории. А потом, пока она наслаждалась чаем, ей пришла в голову идея. Она должна поставить кого-нибудь в известность.

Но кого? Свою подругу Лавинию? Немыслимо. Олю? Нечестно вешать на неё такой огромный груз, к тому же, как она может не осудить её? Что она подумает? У них были отношения как у бабушки с внучкой. Оля видела, как она росла, всегда была наилучшего мнения о ней, поняла её, даже когда она бросила играть. Но в данном случае она её не поймёт. Родители? И того хуже. Объяснить это будет довольно сложно, а мать подумает, что была права. София улыбнулась. Как же сложно иногда оказаться в чужой шкуре и заставить кого-то понять твою точку зрения. И вот так она поняла, что ей некому довериться. Единственным вариантом было написать всё и отправить по почте себе самой. Она подготовит конверт и отдаст его Оле. Это будет нетрудно. Она скажет ей, что готовит сюрприз для Андреа. Оля поверит. А если она не вернётся, то через два дня этот конверт отправится по её адресу, и всё, что случилось, откроется.

Внутри будет ксерокопия программки, билетов на самолёт, адрес и номер её телефона, вся история с того дня, как она встретилась с ним у церкви. Да, теперь ей стало спокойнее. И чай закончился. Она достала ежедневник из сумки и начала писать. Час спустя она вошла в печатный салон и сделала ксерокопии. Купила конверт и всё сложила внутрь. Закрыла его, написала свои имя, фамилию и адрес на лицевой стороне. Она отправилась в школу, чтобы найти Олю.

— Отправь этот конверт двадцать восьмого июня.

— Конечно! — Оля взяла его и прочитала имя адресата. — Но оно же для тебя.

— Да, это шутка, хочу разыграть Андреа.

— А-а, — улыбнулась она. — Тебе лишь бы шутить... Клаудио Поррини внизу, в зале.

— Точно, — посмотрела София на часы. — Уже ухожу, — она спустилась на этаж вниз, где обычно давала уроки, и встретилась с мальчиком, который уже ждал её: — Прости.

— Ничего страшного. Я играл в Нинтендо DSI...

Он пожал плечами и выключил игру.

— Начнём.

В то день уроки казались ей спокойней обычного. Ученики приходили и уходили один за другим. Когда Элена, одна из лучших, играла «Вальс ля-бемоль-мажор» Шопена, знаменитый «Большой блестящий вальс», София резко прервала её. Она села на её место и начала играть.

— Смотри, — сказала она.

Как учительница она часто поправляла своих учеников или проигрывала одной рукой конкретный пассаж, чтобы они поняли, как это следует делать, но никто ещё не видел её за фортепиано. И было ещё более шокирующим то, что София не перелистывала страницы партитуры. Она прекрасно знала на память все вальсы Шопена. В любом случае, наиболее впечатляющими были её игра, использование педалей, её техника — в общем, всё, что делает даже самые простые пассажи произведений Шопена наисложнейшими. София, с её врождённым талантом, исполняла их так, словно это детская игра. За пятой октавой, которая заканчивала вальс, последовала жуткая тишина. Глаза её затуманились.

— Учительница, почему Вы плачете? Это было невероятно!

София погладила Элену по голове.

— Разве ты никогда не бываешь взволнована? Когда, например, теряешь что-то очень для тебя важное, как серьги, которые тебе подарили родители, и вдруг их находишь?

— Да, точно!

— Иногда плачут от счастья. Ладно, иди домой, урок уже закончился.