Человек, который ненавидел шум

Рэндалл Гарретт и Роберт Сильверберг Человек, который ненавидел шум

Мистера Пиммса раздражал окружающий мир. Ничего кроме разговоров о войне и рева рекламы в телевизоре. Но его машина все это прекратит!

— Экстренный выпуск!

— Советы отвергают американские условия! Международная напряженность усиливается! Прочтите все об этом!

Мистер Пиммс горько вздохнул, услышав донесшееся до четырнадцатого этажа эхо от воплей разносчика газет. Мужчина встал и захлопнул окно. Шум заставил его содрогнуться.

Хотя окно было плотно закрыто, хриплый рев клаксонов и грохот грузовиков с далекой улицы рвался прямо в уши мистера Пиммса.

Шум! Люди всегда шумели! Они, казалось, просто сговорились замучить его.

Ну, подождите. Мистер Пиммс им покажет. Он даст миру устройство, в котором люди давно нуждались.

Он спокойно улыбался, разглядывая множество проводов и трубочек, сложенных на его столе. Осталось совсем немного работы — и тогда Глушитель Пиммса станет — наконец-то! — реальностью.

Он уселся поудобнее и занялся работой с паяльником и плоскогубцами, собирая детали по сложной схеме, которую собственнолично составил.

Когда он закончил регулировку микротранзисторов, миссис Барнаби из соседней квартиры включила свой телевизор.

За что все детки голосуют?
Скажи: КИТ-КАТ! Они ликуют!

Грубая рекламная песенка повторялась два, три — четыре раза. Мистер Пиммс шепотом бормотал проклятия и пытался сосредоточиться на своей работе.

— А теперь Фэнтон Куимби, с новостями, — сообщил телевизор.

Мистер Пиммс вздохнул и направился к стенному шкафу, откуда извлёк пару наушников.

— В случае опасности всех просят сохранять спокойствие и направиться в убежища, защищенные от водородных бомб. Вам сообщат все необходимые предупреждения, — значительно проговорил Фэнтон Куимби.

Мистер Пиммс надел наушники, гулкий голос комментатора превратился в неразборчивое бормотание. Затем мистер Пиммс вернулся к своей работе.

Он почти закончил, когда из-за стены донеслась песня.

Я люблю тебя, но я боюсь,
Что ты будешь мне слишком дорога;
На пути к тебе дрожит моя нога,
Но я все-таки люблю тебя, детка!

Мистер Пиммс сердито фыркнул и встал. Он подошел к своей двери, открыл ее, прошел по коридору и постучал в дверь миссис Барнаби.

* * *

Когда соседка отворила, мистер Пиммс сказал:

— Миссис Барнаби, пожалуйста, выключите свой телевизор! Я не могу услышать собственные мысли.

Женщина поморщилась.

— Мистер Пиммс, вы только и делаете, что жалуетесь. Я включаю телевизор так тихо, что сама едва его слышу. И вам это прекрасно известно.

— Вот только не нужно кричать!

— Я не кричу, мистер Пиммс! — проревела соседка. — Я говорю нормальным голосом, а не тем нелепым шепотом, который вы, кажется, считаете, совершенно обычным. — Она захлопнула дверь перед носом у мистера Пиммса, и ужасный звук сотряс всё его тело — от кончиков волос до пальцев ног. Мистер Пиммс на мгновение впился взглядом в запертую дверь, дрожа от гнева.

Тогда он вернулся обратно в комнату. Песня все еще звучала.

Сердце бьется у меня;
Ты врала подряд три дня;
Я молчу, судьбу кляня,
Потому что я люблю тебя, детка.

Мистер Пиммс достал ватные шарики, смазал их вазелином и затолкал под наушники. Шум стал немного более терпимым. Работа над Глушителем Пиммса продолжалась.

Примерно через час он закончил. К тому времени миссис Барнаби отключила телевизор, таким образом, мистер Пиммс мог проверить свое оборудование в сравнительно спокойной обстановке.

Когда аппарат был собран, мистер Пиммс поставил его на свой ночной столик, с надеждой остановил взгляд на чудесном изобретении, а потом включил его в розетку.

Писк плачущего младенца донесся из-за стены. Мистер Пиммс мрачно усмехнулся и ткнул пальцем в кнопку на Глушителе Пиммса.

Крик прекратился. Как и уличный шум. Мистер Пиммс осторожно снял наушники и вытащил из ушей затычки. По-прежнему никакого шума. Он набрал в легкие побольше воздуха и закричал.

Или, по крайней мере, попытался закричать.

Он ничего не услышал. Его окружала плотная стена тишины. Чувствуя неизмеримый восторг, он подошел к окну и распахнул его. Тишина. Прекрасная, абсолютная тишина.

Согласно его вычислениям, радиус эффективного действия Глушителя составлял тридцать пять — сорок футов. Никакой шум не мог проникнуть сквозь невидимый барьер. Впервые в жизни мистер Пиммс наслаждался тишиной, которой так жаждала его душа.

Он вернулся к своей книжной полке, выбрал книгу и устроился на своем мягком кресле. С этого момента мистер Пиммс собирался наслаждаться жизнью.

* * *

В тот день мистера Пиммса не тревожил никакой шум. Он не слышал стенаний большой сирены на здании муниципалитета. Он не слышал рева из динамика, висевшего на грузовике Общественной Службы, который проезжал по улицам.