Человек, который похитил королеву и распустил парламент

Два часа утра. Почему он вернулся домой ночью? Милли Лейвер положила в стиральную машину гораздо больше белья, чем допускалось. Она никак не могла понять, почему эта машина так часто портилась. Такая вещь не должна портиться, тем более что за нее выплачена еще не вся сумма. Когда платежи кончатся, тогда это уже не будет иметь такого значения. Милли хорошо слышала, как муж открыл и закрыл тот ящик комода, прежде чем раздеться и лечь в постель. Да, она это слышала.

Милли включила стиральную машину и прислушалась к шуму мотора… Муж был чем-то обеспокоен сегодня утром — читал газету значительно дольше обычного… Какая-то мысль мелькнула в сознании Милли, и в этот момент стиральная машина, не справившись с непосильным грузом, вдруг утихла и окончательно вышла из строя.

«Ну, конечно, — раздумывала Милли. — Все беспокойства из-за этого, как его зовут… Из-за него Фред вчера вечером и нервничал. А ведь Фред хорошо разбирается в политике. Он одно время даже состоял в каком-то лейбористском союзе. Фред мог бы стать видным политиком. Альф Пирсон тоже состоял в этом союзе. — Милли вспомнила, что Фред и Альф сидели допоздна и, потягивая пиво, беседовали о политике. — Значит, беспокоиться нечего. Видно, Фред не лгал — он был у Альфа и говорил с ним об этом капитане».

Милли присела и, закурив сигарету, задумалась, нужно ли ей идти за покупками.

В вечерних выпусках лондонских газет 25 октября было опубликовано следующее сообщение:

«Полиция расследует обстоятельства нападения на ночного сторожа в здании машиностроительной фирмы «Лудлоу и Ко» в южной части Лондона. Детективы дежурят у постели 59-летнего Джорджа Крабтри, который был ранен, когда попытался задержать двух преступников, проникших в помещение кассы. Представитель фирмы заявил, что в сейфе хранилось не более трехсот фунтов стерлингов. Полиция надеется, что Крабтри вспомнит приметы преступников, когда придет в сознание».

Казалось, он не шел, а скользил по коридорам палаты общин. Его угловатая фигура могла бы послужить образцом для средневековых скульптур. Он был очень похож на инквизитора, но теперь уже никто не поддерживал огня в костре. Бурн был типичным представителем тех специалистов-профессионалов, которые стараются как можно дальше уйти от мира, где их заставляют трудиться. Его считали бесчувственным человеком, хорошим судьей. Вслед за Бейнардом он вошел в кабинет и испытал редкое чувство удивления.

— Садитесь, прошу вас!

Бейнард давно уже ушел, а судья, отказавшись от предложенного ему стула, долго разглядывал находившегося перед ним человека, как бы сомневаясь в правдоподобности увиденного.

— Лорд верховный судья звонил мне сегодня. Он, как мне показалось, восхищен вашей деятельностью.

Слова были холодны и прозвучали как бы издалека. Вайатт не обратил на них никакого внимания и сразу перешел к делу.

— Я пригласил вас, чтобы поговорить о Симпсоне.

— Мне так и сказали. Я дал понять, что не смогу сделать ничего, не соответствующего моему положению члена судебной коллегии, кто бы ни был у власти.

— Естественно. Меня интересует и Симпсон и страна в целом.

— Значит, мы правильно понимаем друг друга.

— Сегодня вы, несомненно, приговорите этого человека к пожизненному заключению за убийство полицейского.

— Несомненно.

— Считаете ли вы этот приговор эффективной мерой?

— Он недостаточен.

— Я спросил, эффективна ли эта мера.

Вайатт увидел, как холодные серые глаза собеседника мигнули и сузились. Судья снова предстал перед ним тем самым феноменом, который в считанные минуты ровняет с землей парламенты и за одно дыхание проводит допрос бывших королевских судей. Совершенно неожиданно судья повернулся к стулу и сел.

— Нет, капитан. Наказание не является эффективной мерой.

— Видимо, потому, что оно не предупреждает преступления и не перевоспитывает преступника.

— Точно.

— Только откладывает решение трудной проблемы на годы.

— Можно и так выразиться, — с улыбкой проговорил судья.

— Вы разделяете мнение тех, кто считает, что он должен понести более строгое наказание, поскольку убил полицейского?

— У полиции сложные задачи…

— Не труднее, чем у детей и женщин, если им приходится оказывать сопротивление нападению.

— К какому же выводу вы приходите?

— Нельзя говорить о том, кто из убитых дороже. Так или иначе совершено убийство, насилие.

После долгой паузы Бурн спросил:

— Итак, вы хотите, чтобы Симпсон стал объектом эксперимента?

— Надо же когда-то начать.

— Обесчестить Симпсона.

— Нет, обесчестить преступление.

Судья явно был повергнут в бездну недоумения. Эти слова раскрывали подоплеку идеи Вайатта, смысл его первого декрета.

— Понимаю. Этот декрет. В нем не все ясно сказано.

— Человек, переставший чистить оружие в бою, никогда не будет делать это снова.

— Я мог бы отказаться стать соучастником вашего замысла.

— Тогда мне пришлось бы создать трибунал. Но ведь это было бы незаконно.

Оба собеседника хитро улыбнулись.

— Разрешите мне задать вам несколько вопросов? Вайатт кивнул в знак согласия, поняв, что уже выиграл дуэль.

— Насколько вы сильны?

— Ведь я в этом дворце.

— Но как надолго?