Человек, который похитил королеву и распустил парламент

В тот момент, когда Вайатт начал было изучать проект четвертого декрета, объявили о прибытии английского представителя в ООН лорда Инкли.

Учтивый и элегантный с головы до ног, Инкли не вошел, а вплыл в кабинет.

Вайатт, углубившийся в чтение проекта, этого не заметил.

— Садитесь, господин Сондерс.

Инкли продолжал стоять. Профессиональная сдержанность на этот раз изменила ему.

— Может быть, я должен напомнить вам…

— Нет, нет, — спокойно ответил Вайатт. Затем взглянул на ошеломленного лорда и после небольшой паузы примирительно сказал:

— Между прочим, я только что подписал четвертый декрет.

— Четвертый декрет? — Лорд повел бровями, пытаясь понять, о чем идет речь.

— Да, четвертый декрет. Первый — о преступлениях и наказаниях, второй — о жилищном строительстве, третий — о разрыве соглашений относительно поставки оружия и вот этот. А ведь мы у власти только шесть дней. Неплохо, господин Сондерс, а?

— Это зависит от многих вещей, и мне хотелось бы напомнить вам…

— В известном смысле вы являетесь свидетелем исторического момента. Этот декрет ликвидирует все титулы, понимаете?

— Нет.

— Нет? Декрет означает, что все лорды и леди, герцоги и герцогини, короли и королевы, принцы и принцессы уходят теперь в прошлое, становятся персонажами детских сказок. Вы теперь являетесь гражданином в стране, состоящей сплошь из леди и джентльменов. Разрешите мне поздравить вас с тем, что вы, господин Сондерс, первым узнали об этом. Так о чем мы говорили?

— Подождите. Неужели вы верите, что так просто отбросить традиции, существовавшие сотни лет?

— Считайте, что все уже сделано, господин Сондерс, Давайте поговорим о…

Но лорд думал только о судьбе своего титула. Говорили, что он был влюблен в свой титул и, конечно, рассчитывал сохранить его до конца жизни.

— Вам это не удастся, Вайатт.

— Я вас понимаю, господин Сондерс, и даже сочувствую. Но вы сами скоро поймете, что система почетных титулов является не больше, чем коробкой сладостей, которую держат на верхней полке, чтобы время от времени поощрять детей за хорошее поведение. Однако если неправильно одаривать детей за то, что они должны делать… Впрочем, перейдем к делу.

Сондерс понял, что ему ничего не добиться, да и аргументов не хватало. У него было странное чувство, будто его распилили надвое — на Сондерса и Инкли.

— Мне пришлось ждать приема у вас несколько дней, — обвинил Вайатта Сондерс.

— Никакого злого умысла в этом нет. Мне нужно было время, чтобы оценить отношение ООН к происшедшему.

— Надеюсь, вы удовлетворены?

— Весьма.

— Лично я считаю наше положение в ООН совершенно нетерпимым, пока вы у власти.

Вайатт сделал паузу, прежде чем ответить:

— Вы сказали — ООН?

— Что вы имеете в виду?

— По моим сведениям, вы побывали у американского президента по его просьбе, прежде чем отбыть в Англию.

— Ну и что же?

— Просто я хотел сказать, что знаю об этом. Так почему же, господин Сондерс, наше положение в ООН нетерпимо?

— Мне дали ясно понять, что США будут делать все от них зависящее, чтобы ослабить ваши позиции, пока вы остаетесь у власти.

— А что же вы ответили?

— Мне оставалось только заверить президента, что передам его точку зрения тому правительству, которое застану у власти по возвращении.

— Его точку зрения… Скажите, господин Сондерс, не возмутила ли вас просьба передать послание, очень смахивающее на шантаж?

— Почему вы так…

— Ну хорошо, не будем говорить об этом. Давайте лучше выясним наши взгляды. Имеются ли у вас какие-нибудь веские возражения против принятия Китая в ООН?

— Я бы не сказал. Рано или поздно это все равно случится.

— Тогда добивайтесь, чтобы это произошло скорее. Кроме того, вы могли бы потребовать от американцев, чтобы они убрались из Вьетнама.

— Что?!

— Но ведь они там ничего хорошего не делают. Если они не бомбят сами себя, то уничтожают южновьетнамские деревни. Я хочу сказать, что если они будут действовать так и дальше, то все равно им не Избежать смерти.

— Но…

— Не бойтесь выступить. Просто потребуйте, чтобы они убирались.

— Вы шутите! — испуганно произнес дипломат. — Вы шутите.

Вайатт резко оборвал Сондерса:

— Я никогда не был более серьезен, чем сейчас. Послушайте, Сондерс. Не так давно они намеревались бомбить Северный Вьетнам. И это случилось. Сейчас Пентагон собирается применить нервный газ. И это тоже произойдет, если кто-нибудь, например вы, не встанет и не скажет всему миру, что мы, англичане, не примем участия в этом грязном деле.

— Но последствия…

Оттолкнув от себя лежавшую на столе толстую папку, Вайатт продолжал:

— Тридцать три страницы неоспоримых доводов, объясняющих нашу позицию, и все на доступном каждому языке. Соглашайтесь или уступите место другому, более смелому человеку. Я мог бы назвать дюжину людей из министерства иностранных дел, которые охотно отправятся завтра в Нью-Йорк и согласятся получать половину вашего оклада только за честь заявить миру, что отныне мы сами будем принимать решения. Так как же?