Человек, который разрушил музыкальный бизнес

На контрасте, его коллега Докери был человеком религиозным и слишком правильным для «несунов», чтобы иметь с ним дело. Но он тоже торговал пиратскими дисками и добывал у Гловера украденные CD с фабрики. Кроме того Докери находил в интернете контент, до которого Гловер добраться не мог: фильмы, которых еще нет в кинотеатрах, игры, которые должны попасть в продажу только через месяцы.

Гловер выменивал их у Докери на компакт-диски с фабрики. Но в какой-то момент его стала тяготить роль курьера у Докери, и он спросил, почему эти диски представляют для него такую ценность? Однажды вечером Докери пригласил Гловера домой и приобщил его к тайному миру пиратского интернета. В течение последнего года он загружал украденный контент, который Гловер приносил ему, в закрытую сеть. Докери присоединился к одной из элитных групп Сцены — Rabid Neurosis, или просто RNS.

Вместо того, чтобы пиратить отдельные песни, RNS пиратила целые альбомы. Стояла задача доставать их до даты релиза, а средством для ее достижения выбрали инфильтрацию внутрь структуры мейджор-лейблов.

Лидер RNS называл себя Кали. Он часами собирал корпоративную информацию, которая помогла бы ему понять, где и какие диски будут произведены. Благодаря этой информации, за восемь лет его «кроты» сумели проникнуть внутрь цепочки каждого мейджор-лейбла. Докери был его первой ценной находкой.

Согласно документам суда, Докери встречался с несколькими участниками RNS в чате. Так он узнал о потребности группы в предрелизных утечках. Докери присоединился к группе и стал одним из самых ценных ее поставщиков. Но когда его семейная жизнь начала вступать в противоречие с его увлечением, он предложил на свое место Гловера.

Гловер колебался: зачем ему это нужно?

Он узнал, что Кали контролировал секретные сайты, которые формировали хребет Сцены. Сверхбыстрые серверы содержали лучший пиратский медиа-контент. Серверы были надежно защищены, а подключиться к ним можно было только с предварительно одобренного интернет-адреса. Сцена охраняла свой контент так же ревностно, как Universal — а то и сильнее.

Если бы Гловер согласился загружать украденные CD в сеть Кали, он получил бы доступ к этим серверам и никогда больше не платил бы за фильмы, музыку, игры. Он мог бы слушать новый альбом Outkast за недели до релиза. Он мог играть в Madden NFL на PlayStation за месяц до того, как игра появилась в магазинах. И он мог смотреть те фильмы, которые Докери добывал раньше него, побеждая тем самым в их личном соревновании.

Докери организовал встречу в чате для Гловера и Кали, и эти двое обменялись мобильными телефонами. Во время первого разговора Гловер в основном слушал. Кали говорил оживленно, а в его речи сочетались гиковский жаргон, калифорнийская расслабленность и сленг, позаимствованный из весткост-рэпа. Он любил компьютеры и хип-хоп, он знал всё о бифах, диссах и деталях вражды артистов с разных лейблов. Он также знал, что после убийств 2pac и Notorious B.I.G. эта вражда стала сходить на нет. Def Jam, Cash Money и Interscope подписали дистрибьюторские контракты с Universal. Проведенное Кали исследование привело его к заводу Кингс Маунтин.

Они с Гловером обсудили детали партнерства. Кали должен был отслеживать даты релизов будущих альбомов и говорить Гловеру, какие из них ему интересны. Гловер должен был приобретать их у заводских «несунов». Потом он должен был оцифровывать их и, используя защищенные каналы, посылать Кали. Тот оформлял их по существующим на Сцене правилам и заливал на серверы.

Гловеру понравилась эта идея. Но чтобы удовлетворить запросы Кали, нужно было получать альбомы с завода намного чаще — 3–4 раза в неделю. Это было сложнее. Помимо случайных обысков сотрудников, были введены и другие меры предосторожности. Построили забор вокруг парковки. Запасные выходы оборудовали сигнализацией. На заводе запретили лэптопы, а также стерео, плееры, бумбоксы и вообще всё, куда можно вставить компакт-диск. Выход топовых релизов сопровождали и вовсе беспрецедентные меры. Релизы вроде «The Eminem Show» привозили на завод в лимузине с тонированными стеклами, а курьер, который вез из студии мастер-диск в чемоданчике, не имел права спускать с него глаз. Когда выпускали такие альбомы, Ван Бюрен требовал проверять на выходе каждого рабочего.

Машины, печатавшие CD, имели цифровое управление и производили защищенные от ошибок компакт-диски. На упаковке диска помещался штрих-код, который можно было отсканировать. Менеджмент завода формировал отчет, отслеживающий каждый CD, который был изготовлен и отправлен в магазины — и любое несоответствие было бы замечено. Завод мог выпускать до полумиллиона дисков в день, но он мог и отслеживать движение своей продукции вплоть до отдельно взятого диска.

Работники вроде Гловера, работавшие на упаковочной линии, тем не менее, имели возможность украсть нужный компакт-диск. Этого нельзя было сделать после, когда готовый диск уходил от них и на него наносился штрих-код. Это нельзя было сделать до, ведь доступ к продукту был ограничен до нуля.