Человек, который съел машину: Книга о том, как стать писателем

«Что имел в виду поэт под „красной тачкой“? Закат? Автомобиль? И почему она „покрыта глазурью дождя“?» Так много вопросов!.. А он имел в виду просто тачку, и она была красной, потому что она была красной, и только что прошел дождь. В этом так много всего, потому что стихи – это маленькие моменты просветления, и в тот самый момент простая красная тачка заставила Уильямса пробудиться и стала для него всем.

Поэзии обучают так, будто в словах поэта скрыт тайный ключ, а работа читателя – найти его. Но стихи – это не мистические романы. Не надо пытаться раскрыть несуществующие тайны – вместо этого нужно постараться как можно ближе подойти к работе поэта. Учитесь вызывать в памяти образы и строчки точно такими же, какими они были у автора. Не отделяйте себя от их тепла и света разговорами о них. Оставайтесь рядом с ними. Именно так вы сами научитесь писать. Не отходите от источника. Не теряйте собственную мысль и пишите, отталкиваясь от ее глубины.

Ваши стихи – это не вы

Проблема в том, что мы думаем, будто существуем. Мы думаем, что наши слова вечны, прочны и впечатываются в нас навсегда. Это неправда. Мы пишем в конкретный момент. Иногда, читая свои стихи незнакомым людям, я вдруг понимаю: они думают, что эти стихи – это я. Но это не я, даже если я писала их от первого лица. Это были мои мысли, моя рука, мир и эмоции в момент написания. Взгляните на себя. Вы меняетесь каждую минуту. Это дает вам огромные возможности. В любой момент вы можете отойти от застывшего образа себя и своих идей и начать все заново. Так происходит написание текста. Оно не замораживает, а освобождает нас.

Если вы можете зафиксировать что-то на бумаге, отразить в словах то, что вы ощущаете внутри – чувства к бывшему мужу или к старым туфлям, воспоминание о бутерброде с сыром пасмурным утром в Майами, – то в этот момент вы освобождаетесь, потому что перестаете бороться с этими чувствами и воспоминаниями внутри себя. Вы принимаете их, становитесь едины с ними. У меня есть стихотворение под названием «Безнадежность» – длинное стихотворение. Мне оно всегда кажется радостным, потому что, сумев написать об отчаянии и пустоте, я почувствовала себя снова живой и отважной. Однако, когда я читаю его людям, они замечают: «О, как это печально!» Я пытаюсь объяснить, но никто не слушает…

Очень важно помнить, что ваши стихи – это не вы. Люди могут реагировать, как им вздумается; если вы пишете стихи, привыкайте к тому, что не будет вообще никакой реакции. Это нормально. Вся сила всегда заключена в самом акте написания. Возвращайтесь к этому снова, снова и снова. Не попадайтесь в ловушку восхищения вашими стихами. Это приятно, конечно. Но потом публика будет раз за разом заставлять вас читать то, что ей больше всего понравилось, пока вас не начнет тошнить от этих стихов. Пишите хорошие стихи и уходите от них. Публикуйте их, читайте их и пишите дальше.

Мне довелось услышать, как Галуэй Киннелл читал в Энн-Арборе стихи из своей изумительной «Книги кошмаров» (Book of Nightmares), когда она только вышла. Дело было в четверг. Я ничего о нем не знала – я и имя-то его толком не могла произнести. Он пропевал свои стихи; они были новыми и восхитительными для него самого, это было его великое достижение. Шесть лет спустя я слышала, как он читает стихи из той же книги в Санта-Фе, Нью-Мексико. За эти годы он прочел их уже столько раз, что безумно устал от них. Он быстро оттараторил свое выступление, положил книгу и спросил: «А где будет вечеринка?» Для него в этих строчках больше не было ничего опасного. Воздух больше не искрился и не дрожал от напряжения.

Очень болезненно оказаться замороженным в своих стихах, удостоившись слишком большого признания за какую-то их подборку. Подлинная жизнь – там, где вы пишете, а не там, где годами снова и снова читаете одно и то же. Мы все время нуждаемся в новых идеях, новых открытиях. Мы не существуем в застывшей форме. Нет никакой вечной истины, которую можно было бы загнать в угол своего стихотворения и превратить в неиссякаемый источник удовлетворения. Не нужно слишком сильно отождествлять себя со своей работой. Там, в глубине, за этими черными буквами на белом листе вы должны оставаться подвижными. Они – это не вы. Они были мигом прекрасного, который вы пропустили через себя. Тем мигом, когда вы оказались достаточно открыты и чутки, чтобы поймать и запечатлеть его на бумаге.

Человек, который съел машину

Несколько лет назад в одной газете была опубликована статья (я ее не читала, мне только рассказывали) про индийского йога, который съел автомобиль. Не сразу – постепенно, за целый год. Мне нравятся такие истории. Сколько веса он набрал? Сколько ему было лет? Все ли зубы у него остались целы? Он что – съел и карбюратор, и руль, и радиоприемник? Какой марки была эта машина? А моторное масло он выпил?