Человек, который украл всё (СИ)

- Значит, так, - сказал Энмор. - Вы берёте казначея, я - зельевара.

- Но как ты доберёшься до Эрметилна и обратно за одну ночь? - поинтересовался Кориэль.

- За одну ночь?.. Шутишь, я успею это сделать за вечер, а ночью уже буду здесь. Я превращусь в птицу.

- А котика ты тоже с собой возьмёшь? - робко спросила младшая дочурка Пелла.

- Нет, следить за тем, чтобы котик не натворил бед, будете вы.

- Ура!!! - хором завопили дети и бросились к себе в комнату, в четыре руки таща Висельника. Тот успел лишь кинуть на хозяина скорбный и гордый взгляд: мол, полюбуйся, на какие жертвы мне приходится идти ради тебя.

Руз Пелл провёл Энмора и Кориэля на чердак, в стене которого было прорублено маленькое окошко. Энмор повернулся к Кориэлю и взял его за руки:

- В этот раз постарайся не напороться на Кинна.

- Думаю, я могу подождать до завтрашней встречи, - мрачно ответил Кориэль. - Что-то не больно я по нему скучаю, да и он, наверное, тоже.

Энмор улыбнулся и сжал ладони Кориэля в своих. Тот тихонько ахнул: сквозь его кожу проникла тёплая магия, и мгновение спустя ожоги перестали болеть. Бинты скатились на пол, и Кориэль изумлённо посмотрел на свои руки - чистые и здоровые.

Энмор отпустил его, опустился на колени и сжал в кулаке комочек заранее припасённой земли. Через несколько секунд он уже вылетел из окна, хлопая чёрными крыльями.

- Удачи, Энмор, - тихо произнёс Кориэль, глядя ему вслед.

- Чтоб тебе провалиться, - прошипел Отогар, глядя в волшебное зеркало.

21 сентября (вечер)

Под стремительно темнеющими небесами, в глубине которых закручивались фиолетовые облака и зловеще завывали многочисленные вихри, раскинулись мрачные холмы, на самом высоком из которых высились недружелюбные стены старого города. В месте соединения двух стен возвышалась башня из тёмного камня, с узкими окнами и заострённой крышей, похожая издали на палец, гневно грозящий небу...

Впрочем, надо признать, в лучах солнца всё это выглядело как живописный городок среди позолоченной осенью природы, которому самое место на картинке из сувенирной лавки. Кроме башни. Башня выглядела кошмарно в любую погоду. Такое бывает, когда в здании заводится недоброжелательный волшебник.

Но сейчас, как уже было сказано, стоял мрачный ненастный вечер, когда буйные вихри пели свои угрожающие песни в головокружительной глубине небес... словом, погода была неприятной, а настроение у Энмора - ещё хуже. Стоя у подножия башни, он сжимал и разжимал кулаки, раздумывая, хватит ли у него решимости зайти туда снова. Последний - он же первый - раз он бывал здесь три недели назад, и, честно говоря, одного раза ему хватило.

Наконец он решился и, шагнув к двери, постучал.

Ему показалось, что стук от его костяшек пальцев не услышала бы даже крыса. Но магистр Моренгор крысой не был. Минуты не прошло, как дверь распахнулась, и перед Энмором предстал низенький, плотный, пожилой и крайне недовольный волшебник, шляпа которого была ему велика и не сползала на нос только благодаря удивительно пышно разросшимся седым бровям.

Это был тот самый волшебник, который несколько недель назад поручил Энмору доставить письмо для магистра Стаглиора. Проблемы была только в том, что письмо было заколдовано: страдающий паранойей Моренгор наложил на бумагу воспламеняющие чары. Любой, кто дотронулся бы до этого письма, за исключением Стаглиора, превратил бы его в кучку пепла. Придя в Тирлтон, Энмор попытался найти Стаглиора, но узнал, что тот исчез. А когда зловредный колдун Отогар попытался отнять у него письмо, последствия были в прямом смысле взрывными.

- Магистр Моренгор, - пробормотал Энмор. - А я думал, мы с вами больше не увидимся...

- Я тоже! - голос у магистра Моренгора был резкий, как воронье карканье. - Ты доставить моё письмо?

- Нет, - ответил Энмор. - Оно сгорело.

- Я так и знать, - мрачно заявил зельевар. - В конце концоф это фсегда происходит. Не пойму, что я делать неправильно... Ну, заходи, раз уж ты сметь явиться перед мой глаз.... Хочешь чаю?

- Нет, - быстро ответил Энмор. Гостеприимство не входило в список достоинств магистра Моренгора, и умение заваривать чай - тоже. Почему-то Моренгор не очень жаловал чабрец и мяту, зато пылал нежной любовью к крапиве и острому перцу.

- Как хочешь, - сказал Моренгор, закрывая за Энмором дверь и снимая со стенного крюка фонарь. - А фот я не откажусь от рома...

- Я тоже! - с готовностью откликнулся Энмор, поднимаясь вслед за Моренгором по ступеням винтовой лестницы.

- Тебе я не предлагать...

Ладно уж, подумал Энмор, зато меньше вероятность, что Моренгор захочет его отравить.