Человек, который украл всё (СИ)

Казначей жил совсем неподалёку от королевского дворца. Хотя это был центр города, улица, на которую около половины шестого вышли Пелл и Кориэль, была очень тихой и спокойной. Дома здесь были высокие и красивые, перед фасадами росли старые величественные каштаны. В окнах одного из домов горел свет, мелькали силуэты танцующих, и на улицу долетали отзвуки музыки; возле этого дома на козлах экипажей дремали или курили бородатые кучера. Но все остальные дома казались тихими и даже несколько сонными.

Дом господина Гарлана Муверанта, королевского казначея, не выглядел исключением. Унылый серо-коричневый фасад с тусклыми окнами походил на мрачное старческое лицо - и когда слуга проводил гостей в комнату хозяина, Кориэль убедился, что казначей удивительно похож на своё жилище. Это был худой, сгорбленный старик, рот которого напоминал перевёрнутый вниз рожками полумесяц. Морщинистое лицо казначея походило на голову черепахи, да и в глазах - холодных, безразличных ко всему и только время от времени вспыхивающих злобным и трусливым огнём - было что-то, напоминающее древнюю рептилию. Он встретил Пелла и его 'телохранителя' недоброжелательно и угрюмо, и если адвокат был удостоен холодного кивка и предложения присесть, то на Кориэля казначей лишь бегло взглянул. Хорошо ещё, что не узнал, подумал Кориэль: сходство с графом Нодером могло бы сильно насторожить старика.

Свой разговор Пелл начал издалека: спросил казначея о здоровье, о делах при дворе. Но судя по тому, как односложно и почти злобно отвечал ему старик, тактика отвлечения и задабривания не сработала, и тогда Пелл приступил к главному:

- Мне хотелось бы ещё раз взглянуть на документ, в котором Его Величество приказал вам выдать деньги из казны графу Нодеру. Это возможно?

- Великие силы небесные! - раздражённо пропыхтел старик, - и как вам до сих пор не надоело мусолить одну и ту же старую песню?! Документ достаточно ясен, чтобы понять его с первого раза...

- Я понимаю, - спокойно отозвался Пелл, - и всё же мне необходимо ещё раз освежить в памяти то, что там написано. Таковы мои обязанности, вы ведь знаете - наш, адвокатский, хлеб всегда чуть-чуть отдаёт бумагой...

- Да уж, крючкотворы вы знатные! - проворчал казначей, но Кориэлю показалось, что в его движениях, пока он отодвигал ящик стола, была какая-то нервозность и растерянность. Пользуясь тем, что старик смотрит не на него, Кориэль, как было условлено, отступил в глубь комнаты, поближе к окну, встав прямо между ним и книжным шкафом, как его научил Пелл.

Адвокат взял документ в руки и принялся внимательно разглядывать его. Кориэль заметил, что казначей следит за Пеллом с почти что ревностью на черепашьем лице. Вот его тощие морщинистые руки уже метнулись вперёд, чтобы выхватить документ из рук стряпчего... Но тут Кориэль увидел краем глаза, что к зданию приближается ещё один человек, и человека этого он вовсе не хотел сейчас видеть.

Кинн!

Кинн, одетый в чёрный плащ, из-под которого виднеется жёлто-лиловый колет. Цвета графства Шегонского! Гнев и смятение охватили Кориэля, и на секунду он даже забыл, что ему надо делать, но тут же опомнился. За секунду до того, как Муверант собирался выхватить бумагу из рук Пелла, Кориэль резко откинулся назад и ударил плечом о книжный шкаф. Плечо тут же отчаянно заболело, и немудрено - Кориэлю удалось свалить шкаф на пол. Тот упал со страшным грохотом, тяжеленные книги рассыпались по полу, а фарфоровая вазочка, выглядевшая жутко старой и жутко дорогой, не разбилась лишь потому, что пол в комнате был устлан мягким ковром. Впрочем, Кориэль тут же исправил это упущение: пытаясь восстановить равновесие, он наступил на вазочку сапогом, и та со слабым 'крак' окончила свою, несомненно, очень долгую жизнь.

Руки господина Муверанта, мгновение назад тянущиеся к королевскому приказу, застыли в воздухе. Затем медленно поднялись вверх, так что кончики растопыренных пальцев дрожали на одном уровне с лысеющей макушкой, в то время как рот казначея плавно раскрылся, и оттуда вылетел вопль, постепенно нарастающий до такой высокой ноты, что Кориэлю показалось: ещё чуть-чуть - и лопнет оконное стекло, а осколки посыпятся на шляпу Кинна, который как раз приблизился к крыльцу. Самообладанию Пелла могла бы позавидовать любая ведьма-ученица, которой не даётся искусство сосредоточения: адвокат не обратил ни малейшего внимания ни на упавший стеллаж (хотя один из отлетевших в сторону томов и проехался по его затянутой в чулок голени), ни на вопль казначея. Он ещё несколько мгновений пристально вглядывался в документ, а когда наконец положил его обратно на стол, Кориэль мог бы поклясться, что сквозь выражение унылой услужливости на лице адвоката на миг проступило дикое, ликующее торжество - ещё чуть-чуть, и Пелл ударится в пляс прямо тут, на разбросанных книгах и осколках старинной вазочки. Вместо этого адвокат вернул на свою физиономию прежнее пресное выражение, спокойно поднялся и повернулся к Кориэлю.