Человек, личность, духовность

Каждая самостоятельная концепция человека имеет объективное право на независимое существование, если отвечает условию специфической двойственности человека, составленной из родственных противоречий, способных создать нерушимую систему. Системы Фихте и Фейербаха объективированы через противоречие вера-разум: разум есть общий элемент в этих системах, а вера у Фихте дана как уверение деятельности и его система образует философский срез духовного мира Я; у Фейербаха вера взята как чувствование и слагает религиозный срез этого же Я, а в совокупности они обе компонуют пространство, где сознание определяет сознание, тобто идеалистическое пространство. Маркс дал фигуру человека, оплодотворённую противоречием масс: природа-общество, которое определяет пространство экономического бытия, где сознание исходит из материи, тобто материалистическое пространство. Шопенгауэр нивелирует резкие разграничения между этими пространствами и создаёт некий переходный континуум: идеальная вера впитывает в себя разум и веру, а мотивы воли располагаются на материалистическом берегу. Штайнер выступает с претензией собственной модификации, где он не признает идеалистическое отношение вера-разум, и в его гнозисе действующими лицами выступают три разнозначные силы: "воления, чувствования и мышления". Штайнер указывает: "Перед началом духовного обучения эти три силы находятся в совершенно определённой, управляемой высшими законами мира взаимосвязи. Человек не может волить, чувствовать или мыслить по произволу...Всё это происходит в силу того, что в более тонких душевных телах человека центры трёх сил: мышления, чувствования и воления - закономерно связаны между собой. И эта связь, существующая в более тонком душевном организме, отражается также и в грубом физическом теле". Но по мере проникновения в духовные глубины эта взаимная связь нарушается, и в апогее постижения они приобретают полную самостоятельность, и, как отмечает Штайнер: "Таким образом, органы мышления, чувствования и воления приобретают друг относительно друга полную независимость. И связь между ними отныне устанавливается уже не присущими им самим законами, а пробудившимся высшим сознанием самого человека". Высшее сознание человека распоряжается подвластными ему силами по законам материалистического взаимодействия, - по Штайнеру, - "Ибо его собственные душевные силы находятся в определённом сродстве с известными основными силами мира" (1992, с. 123, 124).

Таким образом, Штайнер покидает идеалистическое пространство и, естественно, устремляется на материалистическую территорию, являя тем самым наиболее серьёзный изъян не только всей своей штудии, как ноуменального произведения, и когнитивной значимости общественного движения, сформировавшегося под лозунгами "тайноведения", - так называемый штайнеризм. Но и в поле материализма Штайнер отказывается от приоритета главного достижения материализма - экономического бытия, а строит модель человека на другом существенном материалистическом отношении жизнь - смерть, выводя признаки двойственного противоречия под знаком прошлое - будущее. Штайнер учит: "Отчётливее всего это выражено в человеке. Как свою оболочку он несёт то, что сохранилось от прежнего. Древнего мира; и внутри этой оболочки образуется зародыш существа, которому суждено жить в будущем. Таким образом, он есть двойственное существо - смертное и бессмертное. Смертное находится в своей конечной стадии, бессмертное же - в начальной. И лишь внутри этого двойственного мира, находящего своё выражение в физически чувственном, усваивает человек способности, необходимые для того, чтобы привести мир в бессмертие. И задача его в том, чтобы из самого смертного он смог извлечь плоды для бессмертного. Взирая, таким образом, на своё существо, каким он его сам построил в прошлом, он должен сказать себе: "Я несу в себе элементы отмирающего мира. Они работают во мне, и лишь постепенно смогу я сломать их власть с помощью вновь оживающих сил". Так путь человека пролегает от смерти к жизни"(1992, с. 137). Дело здесь не столько в самом ложном характере исходного отношения жизнь-смерть, о чём неоднократно говорилось ранее и, прежде всего, с той стороны, что "жизнь" и "смерть" органически не способны существовать в одной системе, а в том, что Штайнер, полагая в своём глубокомыслии душу (чувство) как величину исключительно духовную, идеалистическую, пытается посадить её на материалистическую почву. Насколько система Штайнера, благодаря рассмотрению духовных качеств в высшем статусе человеческого духа, по самой своей умозрительной природе возвышается над остальными макетами концепции, настолько она им проигрывает в силу шаткой и искусственной двойственной сути своего действующего лица (отношение смертное - бессмертное).