Человек многих скрытых эмоций (СИ)

Держась за ветку у себя над головой, я поднялся на ноги и перебрался на другую сторону, стараясь не попасться на глаза Сары через открытый балкон.

В этот момент заговорила другая девушка, вероятно, её подруга, Эмили, и я уловил что-то про ответную борьбу.

Спустившись еще ниже, почувствовал себя извращенцем, подслушивая их разговор. Но, эй, они ведь обсуждали меня, значит, это мое дело.

— В который раз тебе говорю, мы дружили несколько лет, — ответила Сара. — Он уехал на несколько недель на каникулах перед началом девятого класса, а назад вернулся другим человеком. Он не захотел иметь со мной ничего общего.

Мои руки сжались в кулаки.

Эмили незачем знать о моей жизни. Сара не имела права вот так выставлять напоказ наши проблемы. Внутри вспыхнула знакомая ярость, а по телу разлилось тепло.

— Год пройдет прекрасно, — её голос звучал ниже и увереннее, чем прежде. — Надеюсь, Кирилл забыл обо мне. Если так, тогда мы оба сможем мирно друг друга игнорировать до выпускного. Если не забыл, тогда я поступлю, как посчитаю нужным. У меня есть задачи поважнее. Он и этот идиот Дэвид пусть делают, что им вздумается. Я больше не буду обращать на них внимание. Они не испортят мой последний год в школе.

Надеюсь, Кирилл забыл обо мне.

И из-за потребности в ней я едва не загубил свое будущее?

Я больше не буду обращать на них внимание.

Сара меня ненавидела. Она всегда будет меня ненавидеть. В четырнадцать лет я был абсолютным болваном, когда хотел её.

Мы никому не нужны. Ты мне был не нужен. Голос отца прокрался в мои мысли.

Я перебрался к своему окну и пролез в комнату, не заботясь о том, увидят ли они меня. Бросив топор на пол, подошел к док-станции с айподом, включил песню Five Finger Death Punch “Coming Down” и взял телефон, чтобы написать сообщение Дэвиду.

“Как насчет вечеринки сегодня? Мама уезжает в районе 4.”

Каждую пятницу моя мать сбегала к своему бойфренду в Питер. Она нас до сих пор не познакомила, но практически всегда оставалась у него на выходные.

“О, да.” — спустя минуту ответил Дэвид.

“Напитки?” — спросил я. Подвал отца Дэвида можно смело назвать алкогольным складом, с винным погребом в придачу. Он редко появлялся дома, поэтому мы могли брать, что вздумается. А я отвечал за закуски.

“Заметано. Увидимся в 7.”

Я бросил телефон на кровать, но он вновь завибрировал. Подняв его, открыл смс от Макса.

“Папа опять звонил.”

Сукин сын.

Отец всегда умудрялся раздобыть номер Макса, хотя знал, что не должен ему звонить.

В конце концов, он сидел в тюрьме за жестокое обращение с ним.

“Я разберусь.” — ответил ему.

Глянув на часы, заметил, что сейчас только десять утра.

Езжай, – сказал сам себе. Разделайся с этим сегодня, тогда завтра не придется к нему идти.

Визиты к отцу съедали меня изнутри. Я ждал их с ужасом. Никогда не угадаешь, что он скажет на этой неделе или на следующей. В прошлый раз он детально поведал, как однажды отвез мою мать в клинику, чтобы избавиться от меня. А потом избил её, когда она отказалась сделать аборт. Не знаю, правда ли это, но я старался пропускать мимо ушей все его россказни, оскорбления и издевки. Обычно получалось. Иногда – нет.

К черту.

Сменив свою промокшую черную футболку на свежую, я подхватил ключи с комода и спустился вниз.

— Я уезжаю, — сказал матери, проходя мимо кухни. — Увидимся в понедельник.

***

Уже практически год я появлялся тут каждую неделю, но у меня все равно дрожали руки. Мне ненавистно было смотреть в лицо этой мрази, особенно когда он старался сделать наши встречи как можно более невыносимыми. Я знал, что отец заработал себе особые привилегии за примерное поведение, но он, без сомнения, получал удовольствие от каждого отвратительного слова, слетавшего с его губ.

— Сегодня пятница. Мне положено видеться с тобой по субботам, — проворчал он, присев за стол в комнате для свиданий.

Я силой заставил себя посмотреть ему в глаза и произнести ровным тоном:

— Ты опять звонишь Максу. Не смей больше.

Отец лишь посмеялся надо мной.

— То же самое я слышал от тебя в прошлый раз, но ты не можешь меня контролировать, Кирилл.

Да, могу.

— Тебе вообще запрещено делать звонки, — после того, как я подал жалобу начальнику тюрьмы, его лишили права пользоваться телефоном без присмотра.

Подняв руки ладонями вверх и пожав плечами, отец ответил:

— Однако же, я нашел другой способ.

Всего лишь мгновение. Но за ту долю секунды, пока я прервал наш зрительный контакт, потому что у меня в груди все рухнуло, он понял. Отцу было прекрасно известно, что он прав – я бессилен. Может, надзиратели позволяли ему звонить в обмен на какие-то услуги, или сокамерники помогали, но мы оба знали – я ни черта не способен сделать, чтобы его остановить.

Я никогда не смогу его остановить.

— Оставь Макса в покое, — мои губы шевелились, но голос был едва уловим.