Человек многих скрытых эмоций (СИ)

— Прости, — буркнул я, не дожидаясь ответа, когда он принял вызов. — Я слушаю. Что случилось?

— Сможешь меня забрать?

Ага, только не на тачке со сломанными свечами. Но Дэвид, вероятно, все еще был здесь со своей машиной.

— Ты где?

— В больнице.

========== Часть 4 ==========

— Извините, чем могу помочь? — окликнула медсестра, когда я ворвался в приемное отделение. Уверен, я должен был сначала отметиться у нее. Пусть засунет свою папку себе в задницу. Мне нужно найти брата.

У меня вспотели ладони; я понятия не имел, что произошло. Сказав, где находится, Макс сразу же положил трубку.

Однажды я уже бросил его одного… в боли. Больше никогда.

— Притормози, дружище, — встрял Дэвид. — Мы управимся гораздо быстрее, если просто спросим, где он.

Я даже не заметил, что Дэвид пошел следом за мной.

Мои подошвы скрипели по линолеуму; я несся по коридору, распахивая одну штору за другой, пока, наконец, не нашел Макса.

Он сидел на кушетке, свесив свои длинные ноги вниз, а руку прижимал ко лбу. Я схватил и потянул его за волосы, собранные в хвост, чтобы рассмотреть лицо.

— Ой, черт! — проворчал Макс.

Наверное, мне следовало быть осторожней.

Он сощурился от света флуоресцентных ламп, пока я разглядывал швы у него над бровью.

— Незборецкий! — прогремел сзади женский голос, но я не был уверен, к кому обращались – ко мне или Максу, так как мы оба носили отцовскую фамилию.

— Какого черта с ним произошло? — вопрос предназначался не брату. Вина лежала на других. Макс еще ребенок, пусть разница между нами чуть больше года, он все равно был младше. И ему выпала дерьмовая жизнь.

Его матери-ндианке едва исполнилось восемнадцать, когда она забеременела. Синие глаза Максу достались от отца, в остальном же он был похож на мать: темно-коричневые, практически черные волосы длиной до середины спины; некоторые пряди заплетены в косички, собранные с оставшимися волосами в хвост на затылке; кожа немного смуглее моей. Но все затмевала его сияющая улыбка.

Женщина позади меня кашлянула.

— Мы не знаем, что с ним случилось, — отрезала она. — Он нам не рассказывает.

Я не отвернулся от брата, чтобы посмотреть, с кем разговаривал. Может, с доктором, а может, с соц. работником. Или с полицейским. Без разницы. Они все смотрели на меня одинаково. Будто я заслуживал порки, или вроде того.

— Я несколько часов тебе названивал, — прошептал Макс. Я шумно втянул воздух, заметив, что губа у него тоже припухла. Он умоляюще смотрел на меня. — Думал, ты приедешь раньше, чем доктора им позвонят.

Так мне стало ясно, что это соц. работник. Я почувствовал себя последним мерзавцем – был нужен брату, но снова облажался.

Я стоял между Максом и женщиной, или, может, он прятался от нее за мной. Не знаю.

Мне было известно лишь одно – Макс не хотел идти с ней. Гортань сдавило, застрявший в горле ком достиг таких размеров, что мне захотелось кому-нибудь сделать больно.

Сара.

Она всегда была моей излюбленной жертвой, но также присутствовала в каждом положительном воспоминании. В памяти всплыло единственное место, не затронутое ненавистью и безысходностью.

Наше дерево. Мое и Сары.

У меня мелькнула мысль, а есть ли у Макса место, где он чувствовал себя в безопасности, тепле, чувствовал себя невинным? Сомневаюсь. Было ли? Будет ли когда-нибудь?

Я понятия не имел, каково жилось моему брату. Конечно, кое-что мне удалось испытать на собственной шкуре тем летом, когда приехал к отцу, однако Макс всю свою жизнь провел в этом дерьме. Не говоря уже о приемных семьях, в которые он попадал за последние два года. Брат смотрел на меня, словно я для него – центр вселенной, только мне нечего было ему ответить. Я был бессилен. Не в состоянии его защитить.

— Это Донован тебя ударил? — спросила соц. работник у Макса о его нынешнем приемном отце, Дмитрии.

Прежде чем ответить, Макс посмотрел на меня, зная, что я пойму, если он соврет.

— Нет.

Мышцы в руках и ногах запылали.

Он соврал.

Макс лгал не для того, чтобы защитить Дмитрия. Ему известно, что я мог распознать его неискренность. Он всегда колебался, пристально глядя на меня, когда пытался обмануть. Я всегда знал.

Нет, брат вводил в заблуждение не меня. Он вводил в заблуждение её. Мы с Максом сводили счеты самостоятельно.

— Хорошо, — отрезала леди с планшетной папкой, когда я развернулся, чтобы наконец-то посмотреть ей в глаза. — Облегчу вам задачу. Мы предположим, что это его рук дело, и поместим тебя в приют до тех пор, пока не найдем новую семью.

Нет. Я закрыл глаза.

— Уроды хреновы, — выдавил, задыхаясь.

Внутри стало пусто. Я пытался совладать с эмоциями ради Макса.

Все свою жизнь мой брат спал в чужих постелях, жил с людьми, которым был не нужен. Наш отец таскал его из одной дыры в другую, бросал одного в сомнительных местах, пока Макс рос.

Достаточно. Макс и я – мы одна команда. Вместе мы сильнее. Еще немного, и последние крупицы его наивности увянут, сердце очерствеет, в нем не останется места ничему хорошему.