Человек, написавший «Код да Винчи»

Как только было принято решение сделать Роберта Лэнгдона героем романа о тайнах творчества Леонардо да Винчи, Дэн Браун с головой ушел в работу. По правде сказать, потребовалось не слишком много времени, чтобы прийти к мнению: Роберт Лэнгдон появится не только на страницах новой книги, но, если она будет пользоваться успехом, и всех последующих.

И Дэн Браун засел за наброски долгосрочного цикла произведений с участием столь симпатичного ему преподавателя религиозной символики. Подобный замысел позволял и в новых романах отдать дань своим любимым шифрам и головоломкам. На страницах четвертого романа автор, образно выражаясь, решил разбросать те семена, которым суждено прорасти в последующих книгах. Это не только удовлетворит его потребность как писателя в создании новых изощренных историй о поисках сокровищ, но и позволит заинтриговать читателей будущими приключениями Роберта Лэнгдона – залог высокого уровня продаж будущих книг. А значит, и интереса к Брауну со стороны издателей как к коммерчески успешному автору.

Фактически Дэн Браун настолько увлекся идеей сделать Роберта Лэнгдона главным героем целой серии существовавших пока только в его воображении романов, что начал разрабатывать их сюжетные линии. Он взялся за наброски двенадцати будущих романов, в которых описываются приключения обаятельного гарвардского криптолога, однако вынужден был признать: «Шансов написать все задуманные книги у меня нет».

Кто-то наверняка подумает, что автор имел в виду некую смертельную болезнь, способную помешать ему в создании всех двенадцати книг. Но дело в другом: сам писатель, пожалуй, лучше, чем кто-то другой, представляет себе проблемы, связанные с созданием произведений, созвучных по тону и содержанию с «Кодом да Винчи». Будь у автора возможность создать книгу менее чем за два года, включая и время на исследование и разработку темы, он, разумеется, написал бы все двенадцать романов о похождениях Роберта Лэнгдона.

Если учесть, что Дэн Браун усердно трудится над «Ключом Соломона» с тех самых пор, как в начале 2002 года сдал в издательство рукопись «Кода да Винчи», а новая книга в 2005 году так и не вышла, то получается, что на написание пятого романа – первого из двенадцати – уже ушло более трех лет. А если учесть и то обстоятельство, что реклама книг тоже отнимает время, не давая полностью посвятить себя сочинительству, нетрудно подсчитать, что поскольку каждая книга отнимает три с половиной года жизни писателя, то, соответственно, когда Дэн Браун завершит последний роман эпопеи с участием Роберта Лэнгдона, ему будет около восьмидесяти лет.

Нельзя также исключать и вероятность того, что автору наскучит этот герой и он увлечется другой темой или изберет новое направление творчества.

После того как все фрагменты мозаики встали на свои места, Дэн Браун взялся за изучение того пласта информации, который по техническим причинам не вошел в «Ангелов и демонов», а заодно начал искать новые источники. Новому, четвертому роману предстояло стать тем произведением, в котором гармонично соединятся главные его увлечения: религия, коды, искусство и тайные общества. Справиться с этой задачей будет нелегко, Дэн это прекрасно понимал.

Как понимал и то, что если потерпит неудачу, то времени на переключение скоростей еще раз у него не будет. Выбора нет – он обязан сделать все мыслимое и немыслимое. Как уже говорилось, сочинять книги Дэну нравилось больше, чем заниматься записью музыки. Писательство представлялось Брауну более уединенным занятием. И хотя оно отнимало больше времени, нежели занятия музыкой, зато исключало общение с личностями, уверовавшими, будто они знают, что и как ему следует делать. Писателю не нужно подлаживаться под требования рынка так, как это вынужден делать музыкант. Ему надлежит лишь, где только возможно, проявлять интеллектуальную любознательность. В конце концов, в издательском деле занято немало умных, образованных, эрудированных людей, которым, как и Дэну, нравится, работая над каждой своей новой книгой, постоянно узнавать что-то новое.

В этой среде Дэн Браун чувствовал себя как рыба в воде. Он стал размышлять над тем, что такое успех – хотя бы потому, что сполна вкусил горечь неудач.