Человек не отсюда

Швейк — любимый герой уже нескольких поколений читателей, его любят во всех странах, в России особенно, о чем я и свидетельствую. Он давно уже герой народный, герой нарицательный. Меня жена, когда я начинаю прикидываться, предупреждает: «Не швейкуйся!» Швейкование всем понятный тип поведения. Швейку подражают. Не припомню, какому еще герою можно так подражать, а вот Швейку можно. Разве что гоголевскому Хлестакову — вруну, хвастуну, импровизатору. Швейк мастер придуриваться. У него всегда есть история, смешная и убийственно меткая.

Швейк, написанный Гашеком в 1923 году, преданно сопровождал нас все события века. Его истории не стареют, устойчивые к пошлости, они и на Второй мировой войне были к месту, поскольку и на ней творилось то же. И поныне они хороши. Очарование Остапа Бендера почему-то потускнело, а Швейка — нисколько.

Я не склонен преувеличивать силу и роль литературы. Двадцатый век поставил рекорды человеконенавистничества. Литература старалась как могла обличать тоталитаризм, преступность. Бравый солдат Швейк немало помог нам сохранить любовь к человеку, спасительный юмор и умение сносить удары судьбы. Живучесть Швейка — это свидетельство того, что все так же процветает тупость, цинизм армейского начальства, что власть так же лжива и бестолкова, что человечество не умнеет. И что смешное есть повсюду.

Впрочем погодите, старший писарь Ванек спрашивает у Швейка, долго ли еще протянется война.

— Пятнадцать лет, — ответил Швейк. — Дело ясное. Ведь раз уж была тридцатилетняя война, теперь мы наполовину умнее, а тридцать поделить на два — пятнадцать.

Так что Швейка нельзя считать пессимистом, все же он верит в прогресс.

Швейк не меняется, поскольку, как он заметил, у него нет на это времени, да и зачем меняться, если человечество не меняется. Он неизменный комментатор наших безрассудств. Его неистощимые примеры относятся не только к военному времени. Я помню, как Хрущев на одном всесоюзном совещании изобретателей поучал директора большого уральского завода, что директор должен постоянно информировать о своих проблемах и Министерство, и ЦК партии, и профсоюзы. На это директор заметил, что тогда получится, как у солдата Швейка.

Хрущев насторожился: «А что там у вашего Швейка?»

«А то, — сказал директор, — что пока Швейк докладывал поручику Лукашу, что с чемоданами все в порядке, чемоданы сперли».

Зал хохотал. Хрущев побагровел, рассердился. Начальство не любит, когда смеются над чужими остротами. Директор наивно моргал, «швейковался».

В годы войны, на фронте никто не помогал мне так, как Йозеф Швейк, этот никогда не унывающий, все понимающий, знающий истинную цену лозунгам и приказам, требованиям полководцев, геройству, офицерским обещаниям… Смех — лучшее лекарство от иллюзий и лучшее средство человеческого общения.

Покуривая трубочку, Йозеф Швейк все с той же усмешкой смотрит на наши ослепительные надежды, устремленные к новому веку, он умеет из всего извлекать смешное, он не пессимист, он не ужасается людям и не проклинает их, он и не оптимист, он усмехается страхам и посулам, и, глядя на его идиотски-честную, благодушную физиономию, понимаешь, какая забавная, сладкая штука эта жизнь.

История предоставила коммунистам блестящую возможность строительства коммунистического общества, однако они извратили мечту Маркса-Энгельса. То, что они сделали, надолго отвратило либеральные движения европейских стран, да и не только европейских, от мечты построить справедливый социальный строй трудящихся. В сознании мирового демократического движения то, что происходило в Советском Союзе, связано с массовым террором, однопартийной системой, с ужасами ГУЛАГа, жаждой мирового господства, агрессивной политикой. Это никак не дискредитирует революцию 1917 года. Первая революция, Февральская, была задумана как освобождение России от имперской монархии, Россия должна была стать и могла стать ведущей демократической страной Европы. Поучительно было бы изучить, почему это не получилось, почему страна была ввергнута в братоубийственную бойню, где погибли миллионы лучших ее представителей.

Проблемой жизненного благополучия людей они никогда не занимались. Главным было строительство социализма. Что это такое, граждане не представляли. Светлое будущее находилось в тумане. Мы только знали, что нас ждет всеобщее счастье.

Подарок

Однажды Александр Гитович рассказал мне о своей дружбе с Михаилом Михайловичем Зощенко. Они хорошо дружили, с ними дружила и Анна Андреевна Ахматова. В Комарове Гитович снимал литфондовскую дачу, и Анна Андреевна была его ближайшей соседкой, ей тоже выделили старую зеленоватую дощатую дачку, которую она называла будкой. Хотя любила ее, любила комаровские места, сосняк, песок, грибной и смолистый воздух. Дачки были летние, но Гитович в тот год остался в своем домике на зиму.