Человек неведомый: Толтекский путь усиления осознания

Таким образом, хоть социальная мотивация и теряет свою актуальность для безупречного воина, он по-прежнему активен и следит за эффективностью своего поведения. Условности социума не так просты, как может показаться, они требуют развитого внимания и повышенной бдительности. Это требования энергии первого кольца Силы, которые невозможно игнорировать, — иначе свобода превратится в забвение, а расширенное восприятие — в непрерывную галлюцинацию.

Вот почему бытие в среде общественных игр и социальных символов сопровождает воина до самых высших уровней Трансформации. Дон Хуан называл это состояние контролируемой глупостью. Карлос узнал об этом приеме только после признания самого Нагваля, иначе он никогда не усомнился бы в социальной эффективности дона Хуана, исполнявшего роль шамана-учителя. С таким же успехом можно исполнять роль профессора Калифорнийского университета или агента по продаже недвижимости. Социум не пострадает, скорее уж, выиграет, ибо приобретет подлинно эффективного участника общественного процесса.

Чувство собственной важности — не просто наша воплощенная социальность. Оно оказывает весьма значительное влияние на все устройство нашего тоналя, по сути структурируя пузырь восприятия, и определяет конституцию нашего энергообмена.

Очень важно понять эти два момента, поскольку мы привыкли считать ЧСВ чем-то вроде гордыни, источника субъективных оценок самого себя и других, а также предрассудков по поводу отношений с социальной средой. Все это так, но это лишь верхушка айсберга, скрывающая нашу сущностную порабощенность миром первого внимания.

Чувство собственной важности — это генератор все системы координат для нашего поля восприятия. Если страх смерти ограничивает и консервирует нашу энергетическую форму, то ЧСВ, опираясь на закупоренную страхом "консервную банку" тоналя, строит внутри нее систему блоков, комплексов, определяет центр и периферию, важное и второстепенное. Чувство собственной важности — это строительный материал, определяющий размеры и консистенцию "кирпичей", это наполнение формы.

Тональ, в котором нет ЧСВ, практически пуст. У него есть лишь внешние границы и бесконечное стремление восприятия повторять само себя. Это — каркас, сотворенный страхом смерти. В таком аморфном поле пребывают многие виды животных. Здесь нет (или почти нет) символов, внутренних координат, в поле которых возможны внутренние эволюции — только наслаждение и боль, пища и голод, размножение и смерть. Если страх смерти обеспечивает наш гомеостазис, то ЧСВ наконец-то делает нас людьми — теми противоречивыми существами, которые, по словам дона Хуана, вызывают ужас и восхищение одновременно.

ЧСВ — стержень личности и фундамент ее мотивации в человеческом мире. В этом чувстве кроется поистине гигантская сила, которая придает законченность человеческой форме. Это — самый сильный наркотик, поскольку нет ничего, вызывающего более мощную и почти непреодолимую зависимость. Почти любое социальное действие мотивировано чувством собственной важности — ради этого сомнительного "кайфа" мы работаем и живем, богатеем и творим, гонимся за политической властью или за престижными приятелями. Именно по причине ЧСВ мы все — конкуренты на этой маленькой Земле, какие бы формы эта конкуренция ни принимала — от самых возвышенных, приличных и благородных, до низменных, беспринципных, отвратительных.

Просто в какой-то миг маленький монстр в нашей голове говорит: "Этого я хочу, а этого — не хочу. Это — важно и приятно, а это — никому не нужно и толку от него никакого." Это — перцептивная позиция, внушенная вечно воспроизводящим себя социумом. Это — позиция восприятия, построенная на условностях, нацеленная на условности, искаженная и извращенная одним великим гипнотизером по имени "общество".

Данная позиция целиком построена на символах. Кусок желтого металла или бумажка с изображением какого-нибудь президента оказывается ВАЖНЕЕ привязанности или благодарности, здоровья, покоя, самого человека. Диплом, аттестат, статья в журнале, собственное имя на лавке автозапчастей, счет в банке — за все это можно пожертвовать не только достоинством, но даже свободой. (Иногда за это способны убить.)

Это — наша система координат. С течением жизни она становится все подробнее и сложнее. Каждый пункт включает в себя подпункты, категории превращаются в разветвленные системы оценок. В конечном итоге внутри поля нашего восприятия не остается ни одного объекта, который не был бы помечен согласно придуманной шкале чувства собственной важности. И это вовсе не абстракция, которую мы держим в затылке про запас, — это непрерывная цепь подтверждений или отрицаний, от которой зависит сила (слабость) любого конкретного восприятия.