Человек ниоткуда. Часть 1. Славные времена (СИ)

- Последнее слово осталось за нами, - весело сказала Альта, и мы резко набрали высоту, поднимаясь к Малой Луне и звездам.

16. ДРАКОНОЛЮБИЕ

В один прекрасный день Гирону стало мало того, что мы ходим на почти каждое представление его пьес.

Мы с Альтой искренне хохотали над ядовитыми репликами героев, с удовольствием любовались многозначительными немыми сценами и танцами стройных актеров и голоногих актрис. Гирон действительно был талантлив. Он даже умудрялся получать доход со своих представлений, несмотря на высокую плату за здание Старого Театра и невеликие цены на билеты для народа (это которые позади рядов кресел). Дворянство чуть не дралось за места в первых рядах, и нередко я, с моей военной известностью и графским титулом, помогал предотвращать назревающие дуэли.

Кроме хорошего ансамбля актеров, которых Гирон сам учил играть по какой-то мудреной методе, у него имелся превосходный музыкальный оркестр, обученный мастером музыки и составленный из талантливых людей его графства Гироннэ. И если бы актеры и вздумали бы перейти из его почти любительского, легкомысленного, такого веселого театра в профессиональную труппу - они бы зарабатывали в два раза меньше, а работали бы в четыре раза больше. И даже в случае бегства актеров, оркестр бы не ушел от него без разрешения ни при каких обстоятельствах - это означало бы нарушить клятву, даваемую жителями графства своему сюзерену. Такое поведение было делом серьезным в нашем королевстве.

Два самых талантливых музыканта Гирона - скрипач и трубач - уже выпросились на вольные хлеба, и имели большой успех, концертируя в стране и за границей под его знаками. К тому же, Гильдии даровали им профессиональные права, и Гирон считал, что у обоих есть недурные шансы войти в историю нашей музыки. Молодежь, однако, стойко держалась Гиронова театра: он не только хорошо платил, но и давал авторские права на печатание произведений под эгидой своего дома. Я искренне боялся, что вся эта круговерть с театром разорит Гирона, но пока что он зарабатывал неплохие деньги, даже по меркам своего графства. К тому же подступали, по уверениям Огюста, заграничные денежки за моды, какие наш Гирон хлопнул бы, конечно, тоже на свой любимый театр. Но пока мы о доходах за продажи платьев нового стиля и не думали - всем занимались Огюст и Ветка.

Но я отвлекся. В поисках нового пути в театре Гирон кидался - и с успехом - в разные стороны. Столица каталась от хохота на его комедиях и рыдала на трагедиях, молодые дворяне до изнеможения танцевали на импровизированных балах с его актрисами. Государство и церкви внимательно за ним наблюдали, но особенного вольнодумства и разврата в постановках не находили. Впрочем, в нашей стране, где можно было шутить надо всеми и публиковать карикатуры на всех, даже на принцев, исключая только короля и королеву; где священники всех церквей изощрялись в остроумии, писали и печатали памфлеты и хорошо помнили страшный век Войн за Веру - безобидную сатиру обожали. Что касается морали, то у нас в столице, как известно, все спали со всеми в полном соответствии с указаниями Богини Любви, а в провинции спали с каждым вторым... Да что там говорить!

Силу Гиронова пера я испытал на себе, когда он сгоряча вывел меня под прозрачным псевдонимом Марбер в комедии "Разочарованный". Герой, слегка недотепистый дворянин, одинокий, благородный и положительный, удрученный былыми горестями, занимался древними, никому не интересными науками. Он жил одиноко, не считая приходящей к нему аббатисы, возрастом хорошо старше его. Сцены с аббатисой были поставлены прилично, но с большим чувством юмора. После каждого поцелуя герой и утешавшая его молитвами аббатиса уединялись, а затем мальчик или девочка из хора пробегали по сцене и громким шепотом сообщали зрителям: "Три!", "Четыре!", или "Пятый раз!" - все это с уважением к партнерам. Хохот зала стоял до небес.

Жизнь главного героя резко менялась, когда в дом к нему попадала преследуемая юная и прелестная девица из третьего сословия. Её преследовали грехи старого хозяина, ненависть его семьи и жадная корысть уголовников. Герой вступал в схватку, в которой к нему возвращались все былые качества: он сражал врагов, задумывал и выполнял сложные интриги, привлекал верных друзей к борьбе. На глазах у зрителей он становился образцом дворянина и воина. Марбер легко читал тайные послания, используя свои знания древних языков, и мастерски проникал в замыслы врагов. Он выигрывал схватку за схваткой. Девица, добрая, памятливая и благородная, была спасена от ужасной рабской участи. В конце пьесы успокоившийся герой, гладя по голове спасенную девушку, с унынием размышлял, что теперь с ней делать, на что девица отвечала, что ему нужна домоправительница, и помоложе аббатисы. Тут очень вовремя вламывался старый фронтовой товарищ, а ныне придворный расследователь, и сообщал, что он проследил путь похищенной и проданной за море дочери маркиза НН (имя не называлось), и что она сбежала из рук негодяев у дверей дома героя. Зачитанные приметы прямо указывают на девушку. Немая сцена.