Человек. Образ и сущность 2016. Гуманитарные аспекты. Информационный универсум и самосознание современного человека

В свое время в подобную же монотонную атмосферу современного ему буржуазного общества с его бездуховностью и лицемерной моралью, перед лицом «растекания» качественного содержания человека, в неподготовленное сознание филистерского мещанского большинства Ф. Ницше буквально вбрасывает свою идею и созданный им образ сверхчеловека. Эпатируя и даже шокируя обывателя непривычной резкой определенностью, полемически заостряя качества своего героя, Ницше рисует образ, сразу ставший как бы вызовом обществу, в котором многие были склонны с некоторым опасением усматривать определенные черты античеловека… Однако истинный смысл его идеи сверхчеловека был направлен все-таки против подобного неадекватного понимания созданного им образа как представляющего его героя античеловеком. Желая создать образ человека активного и ответственного, Ницше в некой эпатирующей, хотя как бы и в неявной, непрямой форме ставил вопрос о качестве современного ему человека, о его способности быть и оставаться человеком в сложных обстоятельствах и неблагоприятных (при всяком возможном способе толкования) условиях, имея в себе и являя миру внутреннюю твердую духовную основу для сопротивления и действия. Герой Ницше представлен несколько тенденциозным способом отчасти еще и потому, что именно в сравнении с его сгущенными, гипертрофированными характеристиками публике будет легче прийти к адекватному пониманию истинной сути и смысла как реально сущего, так и реально должного.

Наименованием для такого сущностного облика, поднимающегося над прежним людским складом человечества, выступает термин «сверхчеловек». Следует сразу подчеркнуть, что под таковым Ницше разумеет не какую-то отдельную человеческую особь, в которой способности и намерения всем известного обычного человека гигантски умножены и возвышены. Слово «сверхчеловек» есть наименование сущности человечества, которое, будучи человечеством нового времени, начинает входить в завершение сущности его эпохи. Только лишь сохранение жизни в неизменном качестве в инерционной перспективе означает тенденцию к деградации. Действительная же цель жизни – в возрастании (возможностей, проявлений…), в усилении (качеств, проявляющих глубину природы и реализацию «замысла о человеке»). Живой и живущий хочет усиления, возрастания, возвышения жизни. Ибо это есть естественное качество здорового живого – не одно лишь сохранение, но развитие, усиление, возрастание…

В существующей ситуации, когда разговор о человеке, его содержании, его возможности (и необходимости) выступить в качестве творческого сверхчеловека становится неизбежен, хотелось бы обратить внимание на особое, хотя порой весьма неявно (или сложно опосредованно) выступающее, этическое измерение содержания сложной проблемы сверхчеловека. В частности, на существенное различие между понятием «сверхчеловек», ницшевским образом сверхчеловека или фрейдистским термином «сверх-Я». Если ницшевский образ полемически, даже вызывающе заострен1 в некоторых своих проявлениях (хотя это не столько аморальность, как считают некоторые, сколько порой специфически экзальтированный имморализм), то понятие «сверх-Я», во-первых, авторитарно и самоцентрировано, во-вторых, несмотря на ожидаемое содержание, этот термин во всей внутренней природе человека главным образом учитывает отнюдь не сверх-, но как раз до-, т.е. бессознательные и предсознательные побуждения и обусловленности. В целом все такие и подобные им аспекты создают определенные трудности для адекватного понимания и современного человека, и человека выступающего (готового или даже должного выступить) ему антиподом, который заявляется как сверхчеловек2.