Человек-огонь

«Всем властям оказывать предъявителю сего всяческое содействие и помощь».

Полковник поинтересовался, как идут дела у начальника контрразведки, похвалил за рвение к службе, пообещал доложить о нем, кому следует. Тут же, как бы между прочим, поинтересовался Томиной.

Выслушав намерения Сычева увезти Томину на расправу, полковник сказал:

— Не спешите. Пока отпустите домой. Мы имеем насчет красных командиров из казачества особое мнение. Наше доблестное войско победоносно наступает, и сейчас самое удобное время перетягивать их на свою сторону. Попытайтесь ее обработать, чтобы она написала мужу письмо такого содержания, какое нам нужно, а как переправить — забота не ваша.

…Ночью в окно тихо постучали. Анна Ивановна открыла дверь и отступила. Перед ней предстал немощный калека. Она узнала знакомого казака из Звериноголовской станицы.

Вошедший осмотрелся и, убедившись, что в комнате нет посторонних, шепотом заговорил:

— Ждите предупреждения. Сами будьте осторожны, в случае чего, сумейте вовремя скрыться. Пока ничего страшного нет.

14

Словно корабль, стоящий на якорях, возвышается село Красный Яр над лугами и полями. Внизу плавно несет свои воды широкая, величавая река, Уфа. Среди лугов неподвижными шлюпками кажутся кусты тальника.

Выполняя приказ главкома, вплавь и на паромах переправились на правый берег Уфы Верхнеуральский и 1-й Уральский полки.

Скрылись за горизонтом стрелки Павлищева, осела пыль за казаками Ивана Каширина.

Блюхер оторвал взгляд от горизонта, повернулся. Медленно въезжали в село повозки с ранеными, телеги беженцев, брички обоза.

К берегу подошли работники штаба, командиры частей, на взмыленном коне подскакал Томин.

Обращаясь к адъютанту, молодому, щеголеватому командиру Михаилу Голубеву, Василий Константинович сказал:

— Мост надо построить быстро и прочно.

— Но у меня ни одного специалиста. Через Сим мы кое-как навели переправу, а здесь, — начал было Голубев.

— К народу обратись, там люди всех специальностей найдутся, — посоветовал Блюхер.

— Выручу тебя, Миша, — вступил в разговор Томин. — Есть у меня в отряде дед, мастер на все руки, пришлю.

— Где рабочих, материалы взять? — озадаченно проговорил Голубев.

— Рабочих найми из местных. Покупай сараи, амбары, все необходимое. Мост построить за сутки!

— Пришлю агитатора и переводчика Ахмета Нуриева, — пообещал Николай Дмитриевич.

Блюхер развернул карту и обратился к Томину:

— Ваша задача: удержать противника, пока не закончится переправа.

— Все ясно, товарищ главком. До встречи на том берегу.

Ахмет Нуриев, приехав в Красный Яр, сразу же нашел общий язык с башкирами.

Саперам помогли и работники штаба. В сейфе бежавшего кулака нашли долговые расписки крестьян. Ахмет объяснил башкирам, что партизаны освобождают их от долгов. Собрали сход и на глазах всех присутствующих сожгли расписки.

В благодарность крестьяне стали отдавать бревна, срубы, амбары, и всем селом пошли на строительство моста.

Михаил Голубев иногда срывался, ругал строителей за нерасторопность.

— Э, парень, скоро-то не споро, тихо-то не лихо, — урезонивал его Фомич. — Надежно надо — армия пойдет.

…Томин обошел позиции. Рассказал бойцам, что от стойкости Троицкого отряда зависит судьба всей армии, жизнь детей, женщин и стариков.

…Солнце опускается к горизонту, заливая поле и перелески ярким светом. С командного пункта Томин хорошо видел, как пехота противника развернулась в цепь и стала приближаться к нашим позициям.

Троичане молчали.

Белые посчитали, что деревня занята малыми силами красных, и бросились в атаку.

Восемьсот… Шестьсот… Пятьсот шагов до противника. Вот уже хорошо различимы злобные лица.

И… грянула артиллерия, застрочили пулеметы, раздались ружейные залпы. Не ожидая такой встречи, противник побежал.

— В самый раз пустить кавалеристов Каретова, — проговорил Русяев.

— Чтобы все дело погубить, — в тон ему продолжил Томин, не отрывая глаз от бинокля.

Командующему Троицким отрядом стало ясно, что позиции у Немислярово неудачны: растянут фронт, не обеспечены фланги.

С разрешения главкома троичане ночью отошли, и заняли оборону у деревни Ново-Кулево.

Второго сентября бой продолжался с утра до вечера. Порою белые приближались до ста пятидесяти шагов, но встреченные дружным огнем откатывались.

С каждой новой атакой противника редели ряды боевиков. На исходе боеприпасы.

В ночь на 3 сентября томинцы отошли к деревне Старо-Кулево. До Красного Яра осталось три версты.

Белые выпустили по деревне Старо-Кулево несколько зажигательных снарядов. Громадным кровавым пологом зарево нависло над Красным Яром.

— Э, какую свечу поставило нам их благородие, — проговорил Фомич, не отрываясь от дела. И он мысленно обратился к Томину: «Подюжь, парень, еще немного, стараемся».

Утром 3 сентября командир Отдельного Сибирского отряда полковник Моисеев связался с Уфой.

— Докладываю, что деревня Ново-Кулево занята, но при движении на деревню Старо-Кулево отряд задержан красными. Прошу срочно прислать помощь.