Человек-огонь

— Ох, что-то не нравятся они мне, Коля. И никакие они не заготовители, а самые настоящие спекулянты.

— Ну! Скажешь тоже — спекулянты! Почудилось!

— Да какое там почудилось. Каждый день к ним какие-то темные людишки ходят, шепчутся, торгуются. Приехали заготовлять продовольствие для рабочих, а сами только и делают, что по десять посылок в день домой отправляют.

— Ты, Анна, не шутишь?

— Какие шутки?!

Томин вышел в коридор, плечом толкнул дверь в угловую комнату.

На подоконнике, на столе, на стульях, на полу — всюду в беспорядке валялись мешочки и кульки с крупой, мукой, сахаром, у стены стояли фанерные ящики. Постели, одежда жильцов покрыты мучной пылью. Толстый, похожий на снежную бабу, мужчина воровато прятал под матрац молоток и щипцы, а второй «заготовитель» с круглой лысиной на макушке спешно подметал веником пол, оставляя белые следы.

— Николай Дмитриевич! Товарищ начдив приехал! А мы вас заждались! — наперебой заговорили жильцы.

— Подарочки решили сегодня домой приготовить, дети малые с голоду мрут, — зачастил толстяк, похожий на снежную бабу.

— Вот-вот, — пробормотал его товарищ.

В глазах Николая Дмитриевича блеснул недобрый огонек.

— Так… Ну, а вчера чем занимались? Позавчера? Доложите, сколько продовольствия для рабочего класса Москвы заготовили? Начальнику гарнизона надо знать, — перебил Томин.

— Сию минуту нарисуем вам полную картину нашей деятельности, — засуетились заготовители, вытаскивая из карманов записные книжки. — На каждом шагу невероятные трудности. Кругом саботаж, спекулянты мешают…

— Сколько вагонов хлеба отправили в Москву?

— Позвольте… Ни одного…

Сдерживая гнев, Томин спокойным голосом потребовал командировочные предписания.

— И какой дурак мог снабдить вас такими документами?! — разрывая бумажки в клочья, проговорил он. — Забирайте, мерзавцы, свои узелки и немедленно убирайтесь, чтобы духу вашего в Шадринске не было!

— Как вы смеете! Мы будем жаловаться! — завопили «представители центра».

— Это дело ваше. А сейчас — марш отсюда! — вырвав из блокнота листок, Николай Дмитриевич написал:

«Начальнику вокзала. Отправить этих подлецов с первым поездом».

Подавая записку, предупредил:

— Не уедете — расстреляю!

Заготовителей, как ветром, сдуло.

Когда волнение улеглось, Николай Дмитриевич вынул из кармана гимнастерки месячную зарплату и, подавая жене, проговорил:

— Знаешь, Аннушка, не удивляйся, что мало. Понимаешь, дело какое… Троицкий Совет отпустил мне пять тысяч рублей на формирование полка. На две тысячи девяносто шесть рублей две копейки у меня сохранились счета. А документы, подтверждающие расход остальной суммы, вместе с канцелярией сотни остались у чехов. Приходится рассчитываться своими. Об этом я написал в Троицк и перевел первый взнос.

— Но ведь ты их не прикарманил…

— Чем я это докажу?

— Ладно уж, проживем. А теперь спать. Время позднее, да и с дороги ты устал.

Из кухни уже доносился богатырский храп ординарцев.

4

Утром Томин разыграл в лицах сценку с «заготовителями» перед командиром первой бригады Сергеем Гавриловичем Фандеевым.

Комбриг от души смеялся. А потом серьезно заметил:

— Здорово они обвели тебя вокруг пальца. Да впрочем, так тебе и надо. Впредь не будешь таким доверчивым.

В это время в кабинет вошел военком дивизии Евсей Никитич Сидоров. Пристукнул каблуками, улыбнулся:

— Товарищи начальство! Комиссар Сидоров прибыл с Девятого съезда Российской Коммунистической партии большевиков.

— Товарищ Евсей! С приездом! — радостно заговорили наперебой начальник дивизии и комбриг. — Как Москва живет? Видел Ленина?

Сидоров отвечал сбивчиво, перескакивая от одного события к другому.

— В Москве люди сутками стоят за осьмушкой хлеба. Часто бывает, что уходят без крошки.

У Томина собрались упрямые складки на переносице. Он поставил ногу на стул и, положив руки на плечи друзей, спросил:

— Чем же мы можем помочь Москве?

— Давайте подумаем, — проговорил Фандеев. — Братьев-рабочих надо выручить.

Сидоров зажал подбородок в кулак.

— Надо бы, — сказал он, — обратиться к дивизии с предложением послать в подарок рабочим Москвы эшелон с продовольствием. Уверен, бойцы поддержат.

— А что, здорово! — одобрил Томин.

— Дельно! За свою бригаду ручаюсь, — заверил Фандеев.

Весть о посылке трудовой Москве подарка быстро облетела всю дивизию. В полках, эскадронах, на батареях прошли митинги. Выступая, красноармейцы отдавали месячные оклады, вносили в фонд подарка любимому вождю и братьям-рабочим часть продовольственного пайка. В письмах домой бойцы и командиры-зауральцы просили родных принять активное участие. В села выехали агитаторы, политработники. Были созданы отряды по закупке продовольствия. И вскоре подводы вереницей потянулись к станции. На перроне росли штабеля мешков с зерном и мукой, горы свиных и овечьих туш.

Вот к станции подъехал обоз. Мужичок в зипуне, перехваченном широкой полосатой опояской, бойко соскочил с дровен и, подойдя к командиру, спросил: